Бездна у нас под ногами не будет больше пугать своей неизвестностью. В ней больше не будут господствовать вот такие существа. – Он указал на экран.
Хейдл поедал с травы собственную блевотину. Ева Шоут содрогнулась.
– Когда мы начнем проводить нашу колониальную стратегию, мы перестанем бояться монстров. Суевериям придет конец. Конец ночным страхам. Наши дети и внуки будут думать о подземье как о еще одной форме недвижимости. На каникулах они будут спускаться вниз, чтобы посмотреть на чудеса у нас под ногами. Будут есть какие-нибудь новые фрукты. Овладеют всей нетронутой энергией планеты. Они смогут построить утопию.
– Это не та бездна, которой боится человек, – возразила Вера. – Та – внутри нас. – И она прикоснулась к сердцу.
– Бездна есть бездна, – сказал Купер. – Осветите одну – и вы осветите другую. И нам лучше быть заодно, сами увидите.
– Пропаганда! – Вера в негодовании отвернулась.
– А ваша экспедиция? – спросил Томас. Он был сегодня сердит. – Куда они делись?
– Новости, боюсь, не слишком хорошие, – ответил Купер. – Мы потеряли с ними связь. Можете представить, как мы волнуемся. Хэм, у тебя карта с собой?
Его сын открыл портфель и извлек батиметрическую карту океанского дна. Она была помятая и вся исчерчена разноцветными карандашами и восковыми мелками. Купер услужливо водил пальцем, показывая широты и долготы:
– В последний раз они сообщили свои координаты вот здесь – к западу-юго-западу от Таравы, это в архипелаге Гилберта. Конечно, экспедиция могла продвинуться дальше. Сообщения то и дело продолжают приходить.
– То есть вы получаете от них сигналы? – спросила Дженьюэри.
– В каком-то смысле. Больше трех недель мы получаем какие-то наборы битов информации и куски сообщений, отправленных месяцы назад. Сигнал искажается слоями породы. Иногда мы получаем отраженные сигналы. Электромагнитный экран. То есть нам известно, где они были несколько недель назад. А где они теперь – кто знает?
– Это все, что вы можете нам сказать? – спросила сенатор.
– Мы их найдем, – неожиданно вмешалась Ева.
Она говорила пылко. Глаза у нее покраснели от слез. Купер покосился на жену.
– Вы, наверное, места себе не находите, – посочувствовала Вера. – Монтгомери ваш единственный сын?
Купер, прищурившись, смотрел на Веру. Она кивнула. Вопрос был задан с умыслом.
– Да, – ответила Ева и посмотрела на пасынка. – То есть нет. Я сильно беспокоюсь. За Хэмильтона я бы тоже волновалась. Я бы никогда не отпустила Монти.
– Он сам захотел, – натянуто заметил Купер.
– Только потому, что был в отчаянии, – бросила Ева. – Как ему иначе преуспеть в такой семье?
Вера увидела на лице Томаса намек на одобрительную улыбку – она хорошо сыграла.
– Ему тоже хотелось принять какое-то участие, – сказал Купер.
– Да, – участие в этом, – заметила Ева, указав рукой на вид из ложи.
– Я тебе говорил – он тоже сыграл свою роль. Ты понятия не имеешь, какой важный вклад он должен внести.
– Мой сын должен рисковать жизнью, чтобы тебе помочь?
Купер сдался. Должно быть, этот аргумент приводился много раз.
– Так что же именно тут затевается, мистер Купер? – спросил Фоули.
– Я вам говорил, – вмешался Сэндвелл. – Исследовательский центр.
– Да, – вставила Дженьюэри, – место для «выдерживания» пленных хейдлов. Между прочим, генерал, вам известно, что это слово применялось к ввозимым в страну африканским рабам?
– Вы должны его извинить, – сказал Купер. – Он у нас недавно, еще не привык к нашему жаргону и обычаям. Уверяю вас, мы не собираемся создавать популяцию рабов.
Сэндвелл ощетинился, но промолчал.
– Тогда зачем вам живые хейдлы? Что именно вы собираетесь исследовать? – спросила Вера.
Купер торжественно сложил перед собой ладони:
– Мы уже начали собирать данные наблюдений по вопросу колонизации. Солдаты – первые люди, спускавшиеся в субтерру в больших количествах. И вот шесть лет спустя на них первых мы наблюдаем побочные эффекты. Изменения.
– Рост костей и катаракту? – уточнила Вера. – Об этом было известно с самого начала. Проблема решаема.
– Речь о другом. Последние несколько месяцев мы наблюдаем вспышку симптомов. Увеличение сердца, отек легких – как набольших высотах, дисплазия костей, острая лейкемия, бесплодие, рак кожи. Рецидивные образования на костях и черепе. Самое скверное, что такие симптомы начинают встречаться у новорожденных детей военнослужащих. Пять лет на свет появлялись вполне нормальные дети. А теперь у ветеранов рождаются дети с патологиями. Речь идет о мутациях. Резко подскочил уровень детской смертности.
– Почему мне ничего не известно? – подозрительно спросила Дженьюэри.
– По этой самой причине «Гелиос» торопится найти лекарство. Как только все станет известно широкой публике, снизу эвакуируют всех людей до последнего. Субтерра останется без охраны, без рабочей силы, без колонистов. Это поражение. Столько усилий, столько вложений, а мы потеряем подземье – проиграем неизвестно кому. «Гелиос» не хочет, чтобы такое случилось.
– Так что же происходит?
– Вам в двух словах или подробно? Субтерра превращает нас, – Купер сделал жест в сторону существа на экране, – в них.
Ева Шоут прижала ладонь к своей стройной шее.
– Ты знал и отпустил туда моего сына?
– Такое воздействие субтерра оказывает не на всех. Среди долгослужащих эта цифра где-то пятьдесят на пятьдесят. Половина чувствует себя нормально, а у другой половины проявляются отсроченные симптомы. Их физиология приближается к физиологии хейдлов. Увеличенные сердца, отеки легких и мозга, рак кожи – такие симптомы характерны для хейдлов, когда они поднимаются на поверхность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173