Пока что мы получаем какую-то тарабарщину. Система знаков. Ничего информативного. Командир патруля сказал, что они явно направлялись к поверхности. Почти не вооруженные. Похоже, они что-то искали. Или кого-то.
Члены «Беовульфа» молчали. Только посылали друг другу вопросительные взгляды. А что, если этого хейдла, который пробирается по покрытой инеем траве стадиона, послали сюда с той же, что у них, целью – найти Сатану? Что, если заблудшее племя и вправду искало своего пропавшего вождя… на поверхности?
Последнюю неделю они обсуждали некую теорию, представлявшуюся довольно правдоподобной. Это была теория Гольта и Мустафы, и заключалась она в том, что его сатанинское величество изредка делает вылазки на поверхность, изучая человечество на протяжении веков. Изображения – большей частью вырезанные в камне – и устное творчество народов мира дают замечательно схожие портреты этого персонажа. Он приходит и уходит. Возникает ниоткуда и неожиданно исчезает. Он может быть обольстительным или жестоким. Он живет обманом и притворством. Он умен, изобретателен и неутомим.
Гольт и Мустафа разработали свою теорию, когда были в Египте. С тех пор они вели по телефону осторожную кампанию, убеждая своих товарищей, что настоящий Сатана вряд ли прячется в какой-нибудь темной дыре подземья; гораздо вероятнее, что он изучает своего врага изнутри. Они утверждали, что исторический Сатана может проводить половину времени внизу, среди хейдлов, половину среди людей. Но тогда возникают другие вопросы. Является ли, например, Сатана неизменным на протяжении веков, то есть неумирающим, бессмертным существом? Или же он – сохраняющие преемственность поколения исследователей? Или династия правителей? Если Сатана бывает среди людей, вполне вероятно, что он похож на человека. Быть может, как и предположил де л'Орме, именно он изображен на Туринской плащанице. Если так, то как он выглядит теперь? И если правда, что он бывает среди людей, то какую надевает личину? Нищий, вор, тиран? Или – ученый, солдат, биржевой маклер?
Томас их теорию отверг. В подобных случаях он проявлял иронический скептицизм. Хотя, если вспомнить, именно он закрутил этот водоворот событий – поставленные с ног на голову предположения, вывернутые наизнанку выводы. Он сам велел им выйти в мир и собирать новые свидетельства, старые свидетельства, любые свидетельства. Сатану нужно понять, говорил Томас. Нужно знать, как он думает, какие у него намерения, какие желания и нужды, сильные и слабые стороны. Каким обычаям он следует, какой путь может выбрать. Иначе у нас никогда не будет перед ним преимущества. На том они и остановились, и группа разъехалась.
Фоули перевел взгляд с Томаса на де л'Орме. Гномье лицо слепого было непроницаемым. Именно де л'Орме настоял на сегодняшней встрече с представителями «Гелиоса» и притащил сюда, на континент, других членов «Беовульфа».
Что-то намечалось. Де л'Орме пообещал, что события повлияют на результат их работы, хотя не захотел сказать, как именно.
Все это делалось через голову Сэндвелла. О делах «Беовульфа» при нем не говорили ни слова. Члены «Беовульфа» до сих пор подсчитывали, какой ущерб принес их расследованию генерал, когда пять месяцев назад перешел в «Гелиос».
Ложа служила временным кабинетом Сэндвелла. На стадионе «Кэндлстик» проводилась серьезная реконструкция. «Гелиос» строил на месте арены биотехнический исследовательский центр стоимостью пятьсот миллионов долларов. Биосфера без света, сострил генерал. Сюда приглашали ученых со всей страны. Разгадка тайны homo hadalis вступила в следующий этап. Происходящее можно было сравнить с расщеплением атома или полетом на Луну. Хейдл, который метался по белой разметке поля на вянущей траве, входил в первую исследуемую партию.
Здесь, где завоевали свою славу и состояние такие футболисты, как Титтл и Монтана, где играли «Битлз» и «Роллинг Стоунз», где Папа говорил о добродетелях бедности, теперь за счет налогоплательщиков возводился передовой концлагерь. Он был рассчитан на одновременное содержание пятисот подземных животных форм. В дальнем конце арена уже напоминала развалины римского Колизея. Вовсю строились загоны. Вокруг титановых клеток вились аллеи. Потом поверхность старой арены и клетки скроются под восемью этажами лабораторий. Для уничтожения останков здесь даже соорудили бездымный мусоросжигатель, одобренный Ведомством по охране окружающей среды.
Там, на поле, хейдл пополз к канализационным трубам, где скрывались его сородичи. Бывший стадион будет готов принять новых питомцев не раньше чем через год.
– Настоящий марш обреченных, – сказал де л'Орме. – Всего за неделю от нескольких сотен хейдлов осталось меньше двадцати. Безобразие.
– Живые хейдлы – такая же редкость, как марсиане, – пояснил генерал. – Доставить их на поверхность живыми и невредимыми – все равно что вырастить шерсть на камне; нужно, чтобы не погибли бактерии у них в кишечнике, не началось легочное кровотечение, не случилась куча прочих неприятностей. Известны случаи, когда хейдлов-одиночек держали в плену на поверхности. Рекорд поставил израильский пленник – восемьдесят три дня. То, что осталось от этих пятидесяти особей, вряд ли протянет неделю.
– Я не вижу ни воды, ни пищи. Что они едят и пьют?
– Мы не знаем. Проблема серьезная. Мы наполнили им оцинкованную емкость чистой водой, а они даже не притронулись. Видите вон те биотуалеты для рабочих? Несколько хейдлов в первый день туда вломились и стали пить нечистоты и химикаты. Прошло несколько часов, прежде чем они перестали дергаться и визжать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173