Лекси и Клэр оставили свои машины около моего дома в Вествуде. Втроем мы уселись в мой «инфинити» и отправились на Парк-Эн-Райд, где некоторое время изучали карту автобусных маршрутов, ища тот, что доставит нас в приют для животных в Санта– Монике.
На автобусной остановке Лекси дрогнула.
– Как мы в него полезем? Нас могут просто выкинуть! Господи, какой ужас, заставлять людей так мучиться! Как так можно!
– Не все могут позволить себе иметь машину, Лекс, – заметила я.
– Вот именно, – пробормотала Клэр. – А у некоторых машины есть, но, не имея мозгов, они предпочитают ездить на автобусе.
– Благодаря этому общественный транспорт успешно функционирует.
И все же Лекси была права: данная система, как ни прискорбно, не отвечала нашим целям, особенно учитывая наше желание сохранить инкогнито. Три девушки в эластичных комбинезонах (Лекси не пожалела средств и купила их в магазине Донны Каран), голубых джинсах и кроссовках плохо вписываются в толпу автобусных пассажиров. Я не хочу сказать, что в автобусах ездят люди второго сорта, но, по-видимому, у них так много забот, что их не занимают вопросы гигиены и внешнего вида.
С собой мы прихватили большой джутовый мешок, мощные кусачки, коробку диетического собачьего печенья, три пары садовых перчаток, нейлоновую переноску для собак и огромную охапку бинтов и марли, которую вполне хватило бы на матч по боксу.
– Это на всякий случай, – сказала Лекси, похлопав по сумке с бинтами. – Вдруг мурзики расшалятся.
Я сочла разумным воздержаться от замечания, что из-за своих шалостей они уже угодили за решетку и что судья знал, что делал, вынеся им смертный приговор. Мне не хотелось расстраивать Лекси подобными разговорами, ведь, если она упадет в обморок в автобусе, нам придется предоставить ее заботам диспетчера автобусного парка.
Стараясь не смотреть на других пассажиров, мы уселись в задней части автобуса, перешептываясь, как стайка озорных школьниц. Доехав до Кловерфилд-стрит, мы вышли из автобуса и, стараясь держаться как можно непринужденнее – это давалось нам нелегко, поскольку одеты мы были как девицы в нашумевшем клипе Роберта Палмера «Опьяненный любовью», – двинулись по темным кварталам.
Сказать по правде, в этом клипе мне всегда нравилась девушка-азиатка – в отличие от своих товарок она веселилась от души; думаю, их с Бобом связывали особые отношения.
В десять мы подошли к приюту. Вокруг стояла гробовая тишина. По-видимому, за день собаки устали скулить, лаять и жаловаться.
– Как мы попадем внутрь? – спросила я Лекси.
Поразмыслив пару секунд, она изрекла:
– Может быть, через входную дверь?
Клэр вздохнула, достала из сумки кусачки и направилась в обход здания, к высокой ограде из проволочной сетки, бросив через плечо:
– Эх вы, салаги. За мной.
Мы поспешили следом. Клэр принялась проворно разрезать проволоку и вскоре проделала в ограде отверстие, достаточное, чтобы пролезть внутрь.
– Сделай чуть пошире, – попросила я, вспомнив, что уже три недели не была в тренажерном зале. Меня поразило, как быстро и ловко работала Клэр.
– Тебе приходилось заниматься этим раньше? – спросила я.
– Помнишь ту историю в Беркли, когда борцы за права животных ворвались в исследовательскую лабораторию, чтобы освободить обезьян?
Про это писали все газеты. Обезьяны, которых выпустили на волю, не хотели покидать лабораторию. Они швыряли в своих освободителей пометом и норовили забиться обратно в клетки.
– Так ты тоже в этом участвовала? Что-то не припомню, чтобы тебя заботили права животных.
– Права животных меня действительно не трогали. Но мне приглянулся один тип, который без умолку бубнил про несчастных обезьян, и мне пришлось помочь ему совершить взлом, чтобы он заткнулся и переспал со мной.
– Это сработало?
– К несчастью. В постели он был не фонтан, а мои волосы еще две недели воняли обезьяньим дерьмом. – Она перекусила последнюю проволоку, кусок сетки упал на землю, а в ограде появилась аккуратная дыра. – Забудь про то, что я рассказала, и думай о том, что нам предстоит.
Внутри приюта было так же тихо, как и снаружи. На цыпочках, как опытные воры-домушники, мы двинулись по коридору. Прелестные кеды, которые купила нам Лекси, делали наши шаги бесшумными.
По первому визиту в приют я помнила, как пройти к клетке мурзиков. На двери, что вела в отсек для собак, не было замка, и я осторожно потянула за ручку. Дверь подалась, и я опасливо заглянула внутрь.
Сотня лохматых псов мгновенно вскочила на ноги и принялись оглушительно лаять, скулить и подвывать на все лады, выражая все оттенки эмоций от восторга до ужаса.
– Мурзики! – воскликнула Лекси и устремилась к клетке в конце коридора. Мы с Клэр покачали головами и поплелись следом за Лекси; нужно было поторапливаться, пока лай не вывел из себя кого-нибудь из соседей и сюда не пожаловала охрана или полиция.
Лекси уже опустилась на колени рядом с вольером Джека и Ширли и ласкала их повинные головы, а они пылко облизывали ее лицо и руки.
– Кусачки, – отрывисто скомандовала Лекси и протянула руку, как хирург во время операции.
Клэр, словно верная своему долгу медсестра, выполнила ее просьбу. Некоторое время доктор Лекси Харт, пыхтя и потея, возилась с замком.
– Погоди, – сказала я, присмотревшись. – Дверь не заперта. Все вольеры открыты. Они просто закрывают дверь на задвижку. – Четвероногие твари не нуждались в сложных и дорогих замках, и работники приюта пользовались самыми примитивными средствами.
Защищая свои щиколотки джутовым мешком, я открыла задвижку, и дверь распахнулась. Джек Николсон и Ширли Маклэйн выскочили из вольера и бросились в объятия Лекси, едва не сбив ее с ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99