– Сара – тьфу, проклятье, Джейси! – откидывает голову и пристально рассматривает потолок. Такое ощущение, будто она хихикает.
– С тобой все в порядке? – интересуюсь я. – Может, прервемся ненадолго?
– Пожалуйста, не волнуйся. У меня было достаточно времени, чтобы справиться со своими чувствами. На чем я остановилась? Точно, они обслюнявили друг друга и весь кухонный стол, и я не удержалась от вздоха. Джудит поднимает глаза и говорит: «Вы не возражаете?» Ни угрызений совести, ни досады от того, что ее застали врасплох. Только ледяная чернота в глазах, что она уставила на меня… На мгновение мне привиделся в них проблеск узнавания, но я тут же сообразила, что так Джудит ведет себя с каждым. За одно это ее следовало наказать – если не за меня, так за всех тех, чьи жизни она отравила. Мое намерение тут же укрепилось, и я, дождавшись, когда Джудит опустит глаза, бросила взгляд на Донована. Он, по крайней мере, выглядел чуточку смущенным. «Постыдились бы, – сказала я им, – в антисанитарных-то условиях». А потом я ушла. Из кухни в гостиную, где агент представил меня Раймонду, ну, и так далее.
– Он быстро оказался у твоих ног.
– Еще как. Мое личное обаяние, разумеется, но и оболочка не повредила.
– А потом?
– Что потом? – пожимает она плечами. – Остальное тебе известно – через несколько недель Донован объявился на Западном побережье, у нас с Раймондом разгорелся нешуточный роман, я докладывала членам Совета, где и когда мы встречаемся, чтобы сыскное агентство могло сделать фотографии. Видел бы ты, каких трудов мне стоило заставить Раймонда не задергивать шторы, когда мы занимались любовью, – пришлось убеждать его, будто я эксгибиционистка и открытые окна добавляют чего-то эдакого. Его даже заводило…
Я продолжаю задавать вопросы:
– Итак, Совет получил свои снимки, ты свою месть. Почему же ты не покончила с этим?
– Я собиралась, – говорит Джейси, и снова я осознаю, что ее слезные железы готовятся выпустить соленые струйки. – А потом… потом он умер.
– Его убили, – уточняю я.
Она кивает, глаза ее полны слез, и я, неожиданно для себя, прижимаю ее и начинаю успокаивать, гладя по спине. Мне нужно спросить ее об убийце, о том, что она знает, что думает, подозревает, но пока мои дурацкие переживания снова гонят все дела.
– Ты любила его?
– Нет, – хлюпает она носом. – Я любила Донована. Но Раймонд был добрым, обаятельным, умным. Он не заслужил… того, что я сделала.
– Спровоцировала?
Чуть помедлив, Сара опять кивает и опять не может сдержать рыданий.
– Вот и все, – говорит она, чуть овладев собой. – С тех пор я так и не нашла в себе сил снова стать Джейси. По правде говоря, и незачем это. Со смертью Донована не к кому мне возвращаться в мир динов. И я решила просто остаться Сарой и посмотреть, чего я смогу добиться человеком. Динозавр я все равно конченый…
– И это все? – спрашиваю я, удивляясь, почему она не упомянула о том, кого сам я считаю основным звеном всей цепи.
– Все.
– Как насчет Валлардо?
– А что Валлардо? Я же тебе рассказала: мы с Донованом после нескольких лет безрезультатных опытов бросили эти попытки.
Однако Джейси отводит взор, и я понимаю, что здесь следует поднажать:
– Но потом ты с ним встречалась. Давай, Джейси, хватит юлить.
– Может, на приемах или где-нибудь еще, но я не понимаю, почему ты решил, будто я…
– Письмо, – говорю я прямо, и слово это заставляет ее замолкнуть. – Письмо, от которого ты просто оцепенела в вечер нашей встречи. Оно было от Валлардо, не так ли?
Она не пытается ни отрицать, ни увиливать.
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда же, откуда узнала ты, даже не подняв его с пола. Почерк. Твое имя было нацарапано через весь конверт. Придя на следующий день к Валлардо, я заметил, что левая рука у него парализована, хотя он использует ее в повседневных делах. Тогда я не связал одно с другим, а вот только что получилось. Так ты не собираешься мне рассказать, почему хотела ребенка от Раймонда Макбрайда?
– Потому что хотела ребенка, любого ребенка! – выпаливает она. – А Раймонд хоть и был распутник, но отцом стал бы потрясающим. Не в смысле «пойдем-ка во двор, погоняем мяч, сынок», а прекрасный генетический образец. Мне плевать было на межвидовое скрещивание. Когда я сказала Раймонду, что хочу ребенка, он ответил: «Прекрасно!» – и тут же отвел меня к доктору Валлардо. Представил его как лучшего акушера в Нью-Йорке.
– Но Раймонд думал, что ты человек, – замечаю я. – Вот, выходит, почему он финансировал эксперименты по межродовому скрещиванию.
– Так ты и об этом знаешь? – с вполне заметным отвращением кривит она губы. – Что ж, Раймонд в данном случае немного вышел за рамки с этим… человеческим фактором.
– Синдром Дресслера, – подсказываю я.
Джейси разражается столь необузданным хохотом, что я съеживаюсь на размер-другой.
– Уверяю тебя, – фыркает она, – Раймонд Макбрайд синдромом Дресслера не страдал. – Она не развивает эту тему.
– Но он хотел скреститься с твоими «человечьими» яйцами.
– Он проявлял интерес к моему роду, в этом ты прав. И я, откровенно говоря, желала семени Карнотавра. Единственной проблемой был Валлардо – стоило сделать анализ, как он сразу бы понял, что имеет дело не с человечьими яйцами.
– Все эти тонкие различия, – киваю я. – Твердая скорлупа, внешнее созревание…
– И тысяча других. В общем, ты понимаешь, в чем трудность. И мне ничего не оставалось другого, как прийти к Валлардо, признаться ему, кто я на самом деле, и попросить продолжать работу с нашим ребенком, не говоря при этом Раймонду, что я тоже дин. Я грозила ему всеми карами Совета, которые только могла выдумать, включая полное отлучение от общества, утвержденное, я полагаю, только раз или два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100