За несколько дней работы. Неплохо!
И его даже не зацепило. Еще один бонус.
20
Шинон, Франция
3 марта 1314 года
В полутемной и тесной подземной темнице форта дю Кудре лицом к холодной каменной стене сидел обессиленный Жак де Моле и наблюдал, как три громадные крысы дерутся за корку хлеба, которую он им бросил.
Промозглый холод глодал его кости. В спертом воздухе невыносимо воняло экскрементами. Это была не просто тюрьма. Это был сущий ад.
Де Моле уже минуло семьдесят, и его покрытое шрамами тело, когда-то такое крепкое и сильное, стало совсем изможденным. В длинной, цвета слоновой кости, спутанной и засаленной бороде кишели вши.
Долгих двадцать лет он занимал самый видный пост в ордене, пост Великого магистра. И вот она, достойная награда – унижение. Шесть долгих лет он гниет в этой забытой Богом яме, пав жертвой политических интриг молодого амбициозного короля Франции Филиппа IV и вступившего с ним в тайный сговор Римского Папы Климента V.
Каждый прожитый здесь день Жак де Моле возвращался мыслями к тому разговору с Тибо Годеном в крепости Колосси. Прислушайся он тогда к совету этого труса…
Сквозь прутья железной решетки донеслись звуки из коридора: стон тяжелой двери, поворачивающейся на петлях, звон ключей в связке, приближающиеся шаги. Несколько секунд спустя за решеткой возник закутанный в плащ силуэт. Не поднимая головы, де Моле уже знал, кто это. Крепкий, тяжелый запах одеколона не оставлял сомнений, что к нему наконец пожаловал Папа Климент V собственной персоной. По бокам его стояли два дюжих стражника.
Голос с гнусавым французским выговором разрезал тишину:
– Что-то вы подурнели, Жак. Краше в гроб кладут.
Де Моле поднял взгляд на тучного первосвященника, прикрывавшего нос украшенным вышивкой носовым платочком. Золотые перстни с бриллиантами, включая и папское «кольцо рыбака» с печатью, унизывали его мягкие, холеные пальцы. Под тяжелой черной накидкой с капюшоном виднелось ниспадающее одеяние священника, золотой нагрудный крест мерцал в отблесках пламени факела. Де Моле заговорил, превозмогая боль в растрескавшихся губах:
– А вы… все хорошеете.
– Ладно-ладно, магистр, не будем переходить на личности.
– Слишком поздно. Это всегда было только личным, – напомнил ему де Моле.
Климент опустил руку с платком и улыбнулся:
– О чем вы хотели говорить со мной? Решили наконец сознаться и исповедаться?
Ледяной взгляд де Моле вонзился в Папу, этого наглеца, который был моложе его на двадцать лет.
– Вы знаете, что я не отрекусь от своих братьев и своей чести в угоду вашим интригам.
Четыре года назад де Моле предъявили не менее ста двадцати семи обвинений против ордена, среди которых были и самые нелепые: поклонение дьяволу, сексуальные извращения и разнообразнейшие богохульства в отношении Иисуса Христа и христианства. А всего два года назад, 22 марта 1312 года, сам Климент издал папскую буллу, озаглавленную «Vox in Excelso», которая формально распускала орден тамплиеров.
– Вы уже захватили наши деньги и земли. – В голосе де Моле звенело презрение к этому человеку. – Вы замучили сотни моих людей, выколачивая ложные признания, сожгли заживо еще пятьдесят четыре рыцаря – все погибшие были благородными людьми, не щадившими свои жизни ради защиты престола Святой церкви.
Климент проигнорировал его упреки.
– Вы же знаете, что, если не прекратите упорствовать, вас убьют инквизиторы… И смерть ваша не обещает быть приятной. Имейте в виду, Жак, вы и ваши люди безнадежно устарели, как и дело, которому вы служите, с честью или без оной. Ваши вояки уже лет двадцать как потеряли контроль над Святой землей и пустили псу под хвост все наши достижения на протяжении двух веков.
Достижения? На мгновение де Моле неудержимо потянуло рвануться к решетке, просунуть руки сквозь прутья и сомкнуть пальцы вокруг шеи понтифика. Но слева и справа от него стояли бдительные охранники, сопровождавшие его на тайную встречу.
– Нам обоим хорошо известно, как велико было нежелание Рима поддержать наши усилия. Мы нуждались в людях, однако их нам не прислали. Противник имел десятикратное превосходство в численности. И тогда, и теперь все решали деньги.
– Дело прошлое… – Папа пренебрежительно махнул рукой. – Не для того же я проделал такой путь, чтоб ворошить старые распри. Кстати, по-вашему, зачем я здесь?
– Чтобы поторговаться.
– Не в вашем положении торговаться, – рассмеялся Климент.
– Вы должны восстановить орден. Не ради меня – ради себя самого.
– Оставьте, Жак, это несерьезно.
Де Моле не отступался, в его взгляде засверкала решимость.
– Когда пала Акра, у нас уже не было времени вернуться в Иерусалим, пришлось бросить столько ценностей. Истинных сокровищ, которые запросто могли попасть в лапы неверных. – Завладеть вниманием Климента можно было только тем, что могло спасти папское государство от нависшего над ним экономического краха.
– Какие же это, интересно, сокровища? – Папа, ухмыляясь, прижался лицом к прутьям решетки. – Голова Иоанна Крестителя? Крест Иисуса? А может, Ковчег Завета?
Де Моле стиснул зубы. Крайняя закрытость ордена тамплиеров и их умение хранить тайну порождали множество домыслов о том, каким образом они нажили несметные богатства, что и послужило причиной той легкости, с которой Папа и король обвинили их во всех грехах и состряпали грязные фальсификации. Но слышать, как эта мерзость срывается с женственных губ Климента, было просто невыносимо.
– А теперь слушайте меня очень внимательно. Иначе существованию вашей великой церкви грозит опасность.
Папа с недоумением воззрился на магистра, чуть отстранившись от решетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111