– Именно это и явилось причиной вашего приезда: надо помочь установить подлинность и идентичность скелета. Как я говорил недавно, Ватикан не обладает профессиональными ресурсами для анализа такого уникального артефакта. Вот почему вас обоих пригласили. – Руками в перчатках он деликатно коснулся края оссуария и вновь загляделся на останки. – У нас есть причина верить, что эта удивительная реликвия может помочь нам более глубоко понять исторический контекст Библии.
– Каким именно образом? – спросила Шарлотта. Она предпочитала, чтобы с ней говорили прямо.
Взгляд Донована буквально прилип к костям.
– Этого мы не узнаем до тех пор, пока не установим возраст образца, не определим причину смерти методами судебной экспертизы и не попробуем воссоздать внешний вид.
Берсеи замер в нерешительности, чувствуя, что те же чувства обуревают и Шарлотту. Священник что-то недоговаривал.
– Большая часть успеха в изучении памятников древности кроется в знании особенностей их происхождения. Вам известно что-то конкретное об этом оссуарий? Откуда он взялся? Из археологического раскопа?
Донован покачал головой и, наконец подняв на них глаза, выпрямился.
– Нам предоставили кое-какие данные. Вы же понимаете, с такой находкой необходимо обращаться крайне осторожно, поскольку стоимость ее высока.
На лице Шарлотты застыло недоумение. Они заманили сюда двух видных ученых для подтверждения подлинности останков, заставив их подписать документ о неразглашении. Очевидно, Ватикан твердо убежден, что оссуарий и его содержимое подлинные. Иначе ради чего они взвалили на себя такие сложности и расходы?
– Мы проведем всестороннее исследование, – заверил священника Берсеи. – Комплексный лабораторный анализ. Физическую реконструкцию. Все, что полагается. – Он перевел взгляд на Шарлотту.
– А я сделаю радиоуглеродный анализ и составлю обобщенный генетический профиль, – добавила она. – Фантастический экземпляр. Насколько я могу судить по первому впечатлению, вы сделали прекрасное приобретение. Уверена, что результаты будут потрясающие.
– Замечательно! – явно довольный, воскликнул Донован. – Пожалуйста, дайте мне знать, когда будете готовы доложить о полученных результатах. Если это возможно, я хотел бы в течение ближайших нескольких дней представить предварительный доклад.
Ученые переглянулись.
– Договорились, – сказал Берсеи.
Донован снял перчатки, маску и халат.
– Прошу вас держать меня в курсе дела. Связаться со мной можно по интеркому, – он указал на маленькую панель управления у входа, – или позвонить по местному телефону два-один-один-четыре. – Донован взглянул на свои часы, они показывали двенадцать минут седьмого. – О, уже поздно. Давайте считать этот день полноценным рабочим днем, а завтра с утра вы приступите к работе с новыми силами. Скажем, часов в восемь?
Шарлотта и Берсеи кивнули.
– Доктор Хеннеси, вам не довелось осмотреть собор, когда вы приехали? – поинтересовался священник.
– Нет.
– Будучи в Ватикане, в первую очередь надо взглянуть на его сердце и душу. Это ни с чем не сравнимо. Многие говорят – это словно заглянуть на минутку в рай.
– Он прав, – поддакнул Берсеи.
– Хотите посмотреть прямо сейчас?
Глаза Шарлотты загорелись:
– Если у вас найдется для меня время, я с удовольствием.
– Скоро уже закрытие, так что посетителей не должно быть много. Джованни, не составите нам компанию?
– Простите, но я должен вернуться домой, к жене, – застенчиво отказался итальянец. – Она обещала приготовить на обед оссобуко. – Берсеи наклонился к Шарлотте и прошептал достаточно громко, чтобы Донован услышал: – Вы в хороших руках. Лучшего гида вам не сыскать. Никто не знает Ватикан так, как он.
14
Над западной частью Рима заходило солнце. Нежный ветерок шевелил листву кипарисов. Легко шагая рядом с отцом Донованом, Шарлотта наслаждалась благоуханием сада, казалось впитавшим ароматы всех цветов мира.
– А скажите, доктор Хеннеси, теперь, когда вы увидели мощи, что вы думаете о нашем проекте?
– Признаться, это не совсем то, что я предполагала. – Шарлотта недоговаривала. Человеческие останки показались ей не совсем типичным приобретением Ватиканского музея. А смотритель библиотеки – не вполне подходящей кандидатурой для коллекционера такого рода вещей. – Хотя… я была приятно удивлена, – добавила она. – Предстоит захватывающая работа.
– Для всех нас! – пообещал Донован. Приблизившись к заднему фасаду собора, он с благоговением поднял глаза вверх. – В первом веке нашей эры на месте, где ныне расположен Ватикан, был Циркус Максимус, или Большой цирк. Император Нерон устраивал здесь гонки на колесницах. Ирония судьбы, ведь Нерон известен как самый ярый гонитель ранних христиан.
– Он обвинил их в поджоге Рима в шестьдесят четвертом году. А в шестьдесят седьмом на потеху толпе распял на кресте святого Петра.
– Вы христианка или хороший историк? – На Донована ее слова произвели впечатление.
– Когда-то я была хороша в обеих ипостасях.
– Понимаю. – Отдавая себе отчет в том, что тема щекотливая, священник все же рискнул сказать: – Знаете, у нас в Ирландии люди говорят: «Я верю в солнце, когда оно не светит. Я верю в любовь, когда не чувствую ее в себе, я верю в Бога, даже когда Он безмолвствует». – Донован глянул на Шарлотту и увидел, что она улыбается. К счастью, он, похоже, не обидел ее. – Порой достаточно всего лишь помнить о том, что нам дорого.
Поднявшись по пролету мраморных ступеней, что вели к заднему фасаду собора, Донован подвел Шарлотту к самой большой бронзовой двери, какие ей доводилось видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111