Людей, позвольте заметить, регулярно посещающих молитвенные собрания в мечети Марвани. Уверен, это какая-то хитрая тактика с их стороны. Нам не разрешено копать без формальной санкции Израиля. Сделай мы все своими руками, и человеческих жертв было бы куда больше.
– Выходит, свое грязное дело мы позволили сделать католикам. А сами умыли руки.
Каждое новое разоблачение умаляло решимость Разака, переворачивая все с ног на голову. Еще один случай, когда политика и религия стали неразделимы.
– Это был единственный путь к достижению наших целей, – ровным голосом продолжил Фарух. – А поскольку для христиан угроза оказалась куда серьезней, я был уверен, что католики, решив изъять реликвию, будут действовать быстро. И это позволило им уберечь свой институт веры. Мы же, в свою очередь, укрепили нашу позицию здесь тем, что ликвидировали опасность, грозящую поставить под сомнения учения Пророка.
– Неужели не было какого-то другого пути… – Не договорив, Разак умолк.
– Вы сейчас думаете об этом археологе, да? – В интонациях Фаруха сквозило разочарование. – Разак, мы все хорошо знаем, что в Израиле, несмотря на сосуществование нескольких религий, есть только две стороны. И Бартон – не на нашей. Просто помните, на какой стороне вы, – предостерег его Фарух. Потерев руки, он продолжил: – И прежде чем вы вынесете решение, позвольте мне показать вам еще одну вещь. – Выдвинув ящик стола, он достал стопку бумаги. Сняв верхний лист, он положил его перед Разаком. – Взгляните-ка.
Разак вгляделся в небрежный набросок – какие-то прямоугольники, сопровождаемые подписями, кажется, на греческом. Он покачал головой, не в силах понять смысл рисунка.
– Что это?
– Карта Храмовой горы, сделанная Иосифом, та самая, которой пользовались воры, чтобы определить истинное местонахождение оссуария. Обратили внимание вот на эту конструкцию наверху?
Кивнув, Разак вдруг почувствовал, что задыхается. Голос Фаруха доносился словно издалека:
– Это иудейский храм, который Иосиф так живо описывает на этих страницах. – Он похлопал ладонью по стопке листов.
– Значит, он все-таки существовал. – Разаку по-прежнему не хватало воздуха.
– Может, и существовал, – улыбнулся Фарух. – Можно даже поспорить, как это любят делать евреи, что в каменных отвалах долины Кидрон можно отыскать фрагменты его стен. Теперь-то вам понятно мое желание предотвратить дальнейшие раскопки. После похищения все дискуссии по поводу раскопок под Храмовой горой прекратились на неопределенное время.
– И все археологические доказательства куда-то делись.
– Когда мы полностью ликвидируем оставшиеся девять оссуариев, не останется вообще ничего.
Разак растерялся. Если правда, что Западная стена прежде поддерживала храм, то все притязания евреев на Храмовую гору справедливы. Извечные еврейские стенания были не напрасны. Только теперь они никогда не узнают об этом. И этому невольно способствовал он сам.
Фарух вновь наклонился и достал пухлый документ.
– У меня есть секретный перевод полного текста «Тайных хроник». Почитайте на досуге. – Он положил стопку перед Разаком. – Когда закончите – дайте знать. А потом, пожалуйста, сожгите все страницы до одной.
Разак чувствовал: еще чуть-чуть – и силы его оставят.
– А кое-что вы в Рим не отвозили. Кое-что, о чем вам тоже следует знать. – Фарух открыл шкатулку. – В этой шкатулке тамплиеров я нашел еще один документ. Еще один дневник, написанный, правда, не рукой Иосифа Аримафейского.
Разак вдруг начал понимать, что мотивы старика были чрезвычайно сложными и двигала им не просто ненависть. И это только подтверждало то, что обстоятельства жестоко играли судьбой этого человека.
– Чей же это дневник?
Хранитель достал из шкатулки ветхого вида свиток.
– Рыцаря-тамплиера, который первым нашел оссуарий.
65
Рим
Эван и Шарлотта пили кофе в номере, снятом ими во «Фьюмичино Хилтон», удобно расположившись в креслах перед залитым солнечным светом окном, которое выходило на оживленные взлетно-посадочные полосы аэропорта. Не совсем подходящая обстановка для романтического свидания, однако Шарлотта настояла на том, что не будет чувствовать себя в безопасности, если они вернутся в Рим.
Закутавшись в халат, она с нежностью поглядывала на Эвана, волосы ее шевелил легкий ветерок. Впервые за последние дни Шарлотта отлично выспалась. Для этого понадобились пара бокалов вина и таблетка снотворного. Неожиданные и от этого вдвойне приятные любовные ласки тоже способствовали крепкому сну. Рассказав Эвану обо всех невероятных событиях, произошедших накануне, Шарлотта показала ему потрясающие материалы, хранившиеся в памяти ее ноутбука. Эван убедил ее, что все будет хорошо, независимо от любого подписанного ею договора о неразглашении. Тем не менее номер он заказал на свое имя – на всякий случай.
Поскольку в исследованиях принимала участие БМТ, следует быть очень осторожными, напомнил ей Эван. Он предложил выждать и посмотреть, что последует за обвинениями, которые доктор Берсеи выдвинет против Ватикана, – еще слишком рано предполагать, что с ним случилось что-то плохое.
С обожанием глядя на него, Шарлотта проговорила:
– Как же я скучала по тебе, Эван! Мне так стыдно за то, как я вела себя перед отъездом.
– Да и я сам тоже не был образцом для подражания, – улыбнулся Олдрич. – Слушай, у меня же для тебя сюрприз. Вчера день был не слишком подходящий, зато сегодня…
«Он очень взволнован», – отметила Шарлотта.
Поднявшись из кресла, Эван обогнул тележку обслуживания номеров и направился прямо к своему чемодану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111