Теперь воспоминания об их мученической смерти придают ему силы.
– Послушайте, Амбрози, – сказал Валендреа. Тот неподвижно сидел на переднем сиденье, спина его не шелохнулась. – Сейчас – очень скоро – мы преступим черту, но у нас нет выбора. Слишком многое стоит на кону. Я не стал бы просить вас об этом, не будь это так важно для церкви.
– Не надо ничего объяснять, – тихо и твердо ответил Амбрози, – достаточно вашего слова.
– Твоя вера глубока. Но ты воин Господа, а воин должен знать, за что сражается. Так что слушай, что я тебе расскажу.
* * *
Они вышли из машины. Амбрози шел впереди. На сиреневом небе царило почти полнолуние, и тропа внизу была хорошо видна. Метров через пятьдесят в сени деревьев показалась неосвещенная церковь. Приблизившись, Валендреа разглядел старинные круглые окна и звонницу, сложенную из камней. Света внутри не было.
– Отец Тибор? – позвал Валендреа по-английски.
В дверях показался темный силуэт.
– Кто здесь?
– Кардинал Альберто Валендреа. Я приехал из Рима поговорить с вами.
Тибор отделился от церкви.
– Сначала личный секретарь Папы. Теперь государственный секретарь. Такое внимание к простому священнику.
Валендреа не понял, было в его тоне больше сарказма или искренней скромности. Он протянул ему руку ладонью вниз, и Тибор, опустившись на колени, поцеловал перстень кардинала, который тот носил со дня его посвящения в сан Иоанном Павлом II. Почтительность Тибора понравилась Валендреа.
– Встаньте, отец. Нам надо поговорить.
Тибор поднялся.
– Климент получил мое письмо?
– Да, и Папа очень признателен вам. Но он прислал меня, чтобы вы сказали остальное.
– Ваше преосвященство, боюсь, что я не смогу сказать больше, чем уже сказал. Я и так нарушил обет молчания, данный мной Иоанну Двадцать третьему.
Это тоже понравилось Валендреа.
– Значит, раньше вы никому об этом не рассказывали? Даже на исповеди?
– Нет, ваше преосвященство. Никому, кроме Климента, я ничего не рассказывал.
– Но ведь вчера вы говорили с секретарем Папы?
– Да. Но я говорил иносказательно. Он ничего не понял. Вы ведь читали мое письмо?
– Да, – солгал Валендреа.
– Значит, вы знаете, что и там я сказал не все.
– Что заставило вас сделать копию письма сестры Люсии?
– Трудно объяснить. Вернувшись от Папы, я увидел, что слова отпечатались на блокноте. Я помолился, и что-то подсказало мне, что надо обвести их и восстановить текст.
– И зачем вы столько лет хранили их?
– Я сам себе задавал этот вопрос. Не знаю зачем, но хранил.
– А почему вы решили написать Клименту?
– С третьим откровением обошлись плохо. Церковь нечестно ведет себя по отношению к верующим. Я не смог промолчать, что-то заставило меня высказаться.
Валендреа быстро глянул на Амбрози и заметил, что тот слегка склонил голову вправо. Туда.
– Давайте пройдемся немного, – сказал он, взяв Тибора под руку. – Расскажите, почему вы приезжаете в эту церковь.
– Я до сих пор не понимаю, как вы меня нашли, ваше преосвященство.
– Ваша любовь к уединенной молитве всем известна. Мой помощник навел справки, и ему рассказали о вашем еженедельном ритуале.
– Это святое место. Католики молятся здесь уже пятьсот лет. Здесь находишь утешение. – Тибор помолчал. – И еще я приезжаю сюда из-за Богоматери.
Они шли вслед за Амбрози по узкой тропинке.
– Объясните.
– Мадонна сказала детям из Фатимы, что в первую субботу месяца нужно проводить искупительную молитву. Я приезжаю раз в неделю, чтобы совершать свою искупительную молитву.
– О чем вы молитесь?
– О мире на земле, как наказала Дева.
– Я молюсь о том же. И Святой Отец тоже.
Тропинка оборвалась на краю пропасти. Перед ними раскрывалась панорама поросших густым лесом гор в серо-голубой дымке. Огней почти не было видно, лишь кое-где вдали горели костры. Свечение с южной стороны горизонта обозначало находившийся в сорока милях от них Бухарест.
– Какое величие, – сказал Валендреа. – Великолепный вид.
– Я часто прихожу сюда после молитвы, – сказал Тибор.
Они говорили вполголоса.
– Это помогает вам находить силы для работы в приюте?
Вопрос прозвучал как утверждение. Тибор кивнул:
– Да, здесь я нахожу покой.
– Это неудивительно.
Валендреа сделал знак Амбрози. Прелат выхватил откуда-то сбоку длинный клинок, сверкнула сталь, занес руку и полоснул по горлу Тибора. Глаза священника вылезли из орбит, он захрипел, захлебываясь кровью. Амбрози отбросил кинжал, обхватил тело старика сзади и сбросил с обрыва.
Взметнулась темная сутана в лунном мерцающем свете, и спустя мгновение тело священника исчезло в темноте.
Послышался глухой звук удара, потом еще один, затем наступила тишина.
Валендреа неподвижно стоял рядом с Амбрози. Он не отрывал взгляда от раскинувшейся перед ним пропасти.
– Там камни? – спокойно спросил он.
– Много камней и быстрое течение. Тело найдут через несколько дней.
– Трудно убивать? – Валендреа действительно хотел узнать это.
– Я должен был это сделать.
Кардинал посмотрел на своего преданного друга, но не смог разглядеть выражение его глаз, затем перекрестил его лоб, губы и сердце.
– Во имя Отца, Сына и Святого Духа, прощаю тебя.
Амбрози благодарно поклонился.
– Любой религии нужны мученики. И мы только что лицезрели последнего мученика церкви.
Валендреа преклонил колени.
– Давай вместе помолимся о спасении души отца Тибора.
Глава XXVIII
Кастель-Гандольфо
12 ноября, воскресенье
12.00
Мишнер стоял за спиной Климента в выезжающем за ворота виллы и направляющемся в сторону города «папомобиле». Это был специально сделанный – на базе «мерседеса-бенц» – открытый фургон с местами для двух человек, закрытый прозрачным пуленепробиваемым стеклом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114