– Голова еще болит? – спросил Пол.
Она села на кровать, матрас был жесткий, одеяло мягкое и теплое.
– Немного.
Вид блеснувшего ножа опять промелькнул у нее в голове. Неужели Кнолль приготовил нож для нее? Правильно ли она поступила, не рассказав об этом Полу?
– Мы должны позвонить Паннику. Рассказать ему, что происходит и где мы. Он, должно быть, гадает, что с нами.
Пол поднял голову от газеты:
– Согласен. Завтра же позвоним. Давай сначала удостоверимся, что нам есть что здесь делать.
Она снова подумала о Кристиане Кнолле. Его самоуверенность заинтриговала ее и пробудила чувства, давно сдерживаемые. Ей было сорок лет. За это время у нее был короткий роман в колледже, который она приняла за серьезные чувства, и Пол. Она не была девственницей, когда они поженились, но и опытной женщиной тоже не была. Пол был застенчивым – исчезающий вид, который жил в гармонии с собой. Он, конечно, не был похож на Кристиана Кнолля, но он был покладист, верен и честен. Почему ей когда-то казалось это скучным? Была ли это ее собственная незрелость? Вероятно. Марла и Брент обожали своего отца. И они всегда оставались для него на первом месте. Трудно обвинять в чем-то человека, который любил своих детей и был верен жене. Так что же случилось? Они стали чужими? Это было самое простое объяснение. Но правда ли это? Может, всему виной стресс? Однажды ей на глаза попалась фраза: «Неуважение близких отношений». Она описывала то, что, к сожалению, происходит во многих браках. Очень точное наблюдение.
– Пол, я ценю, что ты это делаешь. Больше, чем ты думаешь.
– Я бы солгал, если бы сказал, что мне самому все это не интересно. Кроме того, я могу получить нового клиента для фирмы. Похоже, Вейленду Маккою понадобится адвокат.
– У меня предчувствие, что завтра здесь будет настоящий ад, когда приедут эти инвесторы.
Пол кинул газету на ковер.
– Думаю, ты права. Это может быть интересным.
Он выключил прикроватную лампу. Бумажник, найденный в пещере, лежал около лампы, письма ее отца – рядом. Она тоже выключила лампу со своей стороны.
– Это так странно, – сказала она. – Спать вместе в первый раз за три года.
Она свернулась клубком под одеялом на своей половине. На ней была надета одна из футболок с длинными рукавами, сохранившая тот успокаивающий запах, который он запомнил за годы их брака. Пол повернулся на бок спиной к ней, оставив ей много места. Она подвинулась к нему поближе.
– Ты хороший человек, Пол Катлер.
– Ты и сама не так уж плоха, – сказал он.
ГЛАВА XL
Штодт, Германия
Вторник, 20 мая, 9.10
Пол шел за Рейчел вниз по темной шахте в пещеру, скрывавшую три грузовика. В бытовке они узнали, что Маккой находился внизу с семи утра. Грумера еще не было на площадке, в чем, по словам дежурного, не было ничего необычного, поскольку Грумер редко появлялся рано утром.
Они вошли в освещенную пещеру.
На этот раз Пол подробнее осмотрел три машины. Во вчерашней суете на это не было времени. Все фары, зеркала заднего вида и лобовые стекла были целы. Бочкообразные кузова, покрытые брезентом, были также относительно не тронуты. За исключением налета ржавчины, спущенных покрышек и заплесневелого брезента, все выглядело так, будто машины могли легко выехать из своего скалистого гаража.
Двери двух кабин были открыты. Он заглянул внутрь одной. Кожаное сиденье все в прорехах от гниения. На виду не лежало ни клочка бумаги, ни чего-либо наводящего на след. Он поймал себя на мысли, что думает о том, откуда приехали эти грузовики. Перевозили ли они когда-то немецкие отряды? Или евреев в лагеря? Хранили ли они свидетельство о продвижении русских на Берлин или одновременного наступления американцев с запада? Странно было представлять эти сюрреалистические картины так глубоко внутри немецкой горы.
На скалистой стене промелькнула тень, выдавая движение с другой стороны самого дальнего грузовика.
– Маккой? – позвал он.
– Я здесь.
Он и Рейчел обошли грузовики. Великан повернулся к ним лицом.
– Это, без сомнения, «Bussing NAG». Дизеля, четыре с половиной тонны. Двадцать футов длиной. Семь с половиной футов шириной. Десять футов высотой.
Маккой подошел к ржавой боковой панели и ударил по ней кулаком. Красно-коричневая ржавчина посыпалась на песок, но метал выдержал.
– Сталь прочная. Эти штуки могут перевозить почти семь тонн. Хотя и медленные, черти. Не более двадцати – двадцати одной мили в час.
– К чему вы клоните? – спросила Рейчел.
– К тому, ваша честь, что эти проклятые штуковины не использовались для перевозки кучки картинок и вазочек. Это большие, дорогостоящие тягачи для тяжелых грузов. И немцы, конечно, не похоронили бы их в каком-то руднике.
– И? – спросила Рейчел.
– Все это ни черта не имеет смысла.
Маккой залез в карман, достал сложенный листок бумаги и протянул его Полу:
– Я хочу, чтобы вы взглянули на это.
Он развернул листок и подошел ближе к свету. Это был меморандум. Он и Рейчел молча прочитали его:

«НЕМЕЦКАЯ КОРПОРАЦИЯ ПО ПРОВЕДЕНИЮ РАСКОПОК
6798 бульвар Моффа Ралей,
Северная Каролина 27615
Кому: потенциальным партнерам
От: Вейленда Маккоя, президента
Касательно: исторические раскопки; проведение бесплатного отпуска в Германии.
Немецкая корпорация по проведению раскопок имеет удовольствие быть спонсором и партнером следующей программы вместе с компаниями, также внесшими свой вклад: «Крайслер мотор компани» (подразделение «Джип»), «Колман, Эвереди», «Хьюлетт-Паккард», «Ай-би-эм», «Сатурн Марин», «Бостонская компания электроинструментов» и «Олимпус Америка, инк.».
В последние дни Второй мировой войны из Берлина выехал поезд, нагруженный произведениями искусства в количестве 1200 предметов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123