Вся эта местность впечатляла. Группы холмов, покрытые соснами, чахлый кустарник и альпийские луга, все такое красивое и суровое и вместе с тем пропитанное каким-то мистическим духом. Как сказано Гете в «Фаусте»: «Где ведьмы проводят свой шабаш».
Когда-то это было юго-западным уголком Восточной Германии. Это была запретная зона, и посты пограничной охраны буквально заполонили лес. Теперь не было ни минных полей, ни пограничников с дробовиками, ни служебных собак, ни колючей проволоки. Wende, воссоединение, положило конец изоляции всего населения и открыло новые возможности. Одну из которых он сейчас использовал.
Он спустился по широкой шахте. Спуск был отмечен каждые тридцать метров стоваттной лампой, и электрический шнур прокладывал дорогу наружу к генератору. Поверхность скалы была отчетливо видна, пол был посыпан щебнем – работа предварительной группы, которую он послал внутрь на прошлой неделе, чтобы расчистить проход.
Это была легкая часть. Отбойные молотки и воздушные пушки. Не нужно было волноваться о давно обезвреженной нацистской взрывчатке – туннель был обнюхан собаками и обследован командой взрывателей. Отсутствие чего-либо даже отдаленно связанного со взрывчаткой вызывало его беспокойство. Если это на самом деле та пещера, в которую фашисты помещали произведения искусства из берлинского музея кайзера Фридриха, то она почти наверняка должна быть заминирована. Тем не менее ничего такого не было найдено. Только скалы, песок и тысячи летучих мышей. Мерзкие маленькие ублюдки населяли ответвления основной шахты во время зимы, и из всех земных видов именно этот охранялся. Что объясняло, почему немецкие власти так колебались в отношении выдачи ему разрешения на проведение раскопок. К счастью, летучие мыши покидали шахту каждый май и не возвращались до середины июля. Драгоценные сорок пять дней на исследования. Это все, что позволило немецкое правительство. Его разрешение предписывало покинуть шахту, когда эти твари вернутся.
Чем глубже он уходил в гору, тем больше становилась шахта, что также доставляло беспокойство. Обычно туннели сужались, в конце концов становясь непроходимыми, шахтеры копали, пока не оказывалось невозможным рыть дальше. Все шахты были неким завещанием, созданным веками горного дела. Каждое поколение старалось улучшить прежнюю разработку и обнаружить жилу не открытой ранее руды. Но, несмотря на всю свою ширину, размер этой шахты беспокоил его. Она просто была слишком узкой, чтобы вместить что-либо такое же большое, как добыча, которую он разыскивал.
Он подошел к своей рабочей команде из трех человек. Двое стояли на стремянках, другой под ними, каждый сверлил в скале дыру под углом в шестьдесят градусов. Кабели подавали воздух и электричество. Два генератора и компрессора стояли на пятьдесят метров позади, снаружи на утреннем воздухе.
Горячие бело-голубые светильники освещали место действия и заставляли рабочих обливаться потом.
Сверла остановились, и люди вынули затычки из ушей. Он тоже вынул беруши.
– Есть мысли, насколько мы продвинулись? – спросил он.
Один из людей стащил с лица защитные очки и вытер пот со лба.
– Мы продвинулись сегодня примерно еще на фут вперед. Невозможно сказать, сколько еще сверлить, и я боюсь, что придется поработать отбойным молотком.
Другой человек достал кувшин. Медленно он заполнил высверленные отверстия размягчителем. Маккой подошел ближе к каменной стене. Пористый гранит и известняк мгновенно впитали коричневый сироп из каждого отверстия, едкий химикат расходился, расщепляя камень. Другой человек в защитных очках подошел с кузнечным молотом. Один удар, и скала развалилась на куски и крошкой осыпалась на землю. Теперь было прорыто еще несколько дюймов вперед.
– Медленно идет, – сказал он.
– Но это единственный способ, – произнес голос позади него.
Маккой повернулся и увидел доктора Альфреда Грумера, стоящего в пещере. Он был высоким, с длинными руками и ногами, карикатурно худым, с седеющей вандейковской бородкой, обрамляющей тонкие, как ниточка, губы. Грумер был местным экспертом раскопок, обладающим степенью в истории искусств Университета Хайдельберга. Маккой познакомился с Грумером три года назад во время своей прошлой экспедиции в рудники Гарц. Этот человек обладал знаниями эксперта и был жаден, два качества, которыми он не только восхищался, но и которые искал в своих деловых партнерах.
– У нас кончается время, – сказал Маккой.
Грумер подошел ближе.
– У нас есть еще четыре недели согласно разрешению. Мы пробьемся.
– Если есть к чему пробиваться.
– Там есть пустое пространство. Звуки радара подтверждают это.
– Но как, черт возьми, далеко в этой скале?
– Трудно сказать. Но там что-то есть.
– И как это туда попало? Вы сказали, что звуки радара подтвердили наличие множественных металлических объектов значительного размера.
Он махнул рукой назад в сторону светильников:
– Эта шахта едва вмещает троих людей.
Тонкая усмешка пробежала по лицу Грумера:
– Вы предполагаете, что это единственный вход?
– А вы предполагаете, что я бездонный денежный мешок?
Рабочие поменяли сверла и начали сверлить новые отверстия. Маккой отошел назад в шахту, за светильники, где было прохладнее и тише. Грумер последовал за ним.
– Если мы не достигнем каких-либо результатов до завтра, к черту это сверление. Взорвем динамитом.
– В нашем разрешении другие требования.
Маккой пробежался рукой по своим влажным черным волосам.
– К черту разрешение. Нам нужны результаты, и быстро. У меня команда телевизионщиков ждет в городе, это стоит мне две тысячи в день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123