Лес закончился. Яркий луг цветущих оранжевых лилий простирался перед ним. Шатовозвышалось на его противоположной стороне, покрытая галькой подъездная дорога подковой загибалась перед домом. Здание было двухэтажное, стены из красного кирпича декорированы серыми ромбами. Он помнил эти стены со своего прошлого приезда сюда два месяца назад. Они были возведены мастерами, опыт которым передавали отцы и деды.
Ни одно из почти сорока окон не было освещено. Входная дубовая дверь также скрывалась в темноте. Ни заборов, ни собак, ни охранников. Даже сигнализации нет. Уединенное деревенское поместье, принадлежащее промышленнику-затворнику, который практически удалился от дел с десяток лет назад.
Незваный гость знал, что Пьетро Капрони, владелец шато, спал на втором этаже в одной из спален в хозяйской части дома. Капрони жил один, трое слуг ежедневно приезжали в дом из Пон-Сен-Мартина. Сегодня Капрони развлекался: «мерседес» кремового цвета был припаркован перед входом; мотор, наверное, еще не остыл, машина только что приехала из Венеции. Его гостьей была одна из дорогих женщин, работающих по вызову. Они иногда приезжали на ночь или на выходные, получая оплату в евро от человека, который мог себе позволить хорошо заплатить за удовольствие. Сегодняшняя экскурсия совпала по времени с таким визитом, и он надеялся, что женщина – достаточный отвлекающий фактор, чтобы оставить незамеченным его краткое посещение.
Галька хрустела при каждом шаге, когда он пересекал дорогу и заворачивал за северо-восточный угол шато. Ухоженный сад вел к каменной террасе, итальянская витая решетка отделяла столы и стулья от газона. Пара французских дверей открывалась внутрь дома, оба замка были заперты. Он выпрямил правую руку и слегка повернул кисть. Кинжал выпал из крепления в виде кольца и, скользнув по предплечью, упал нефритовой рукояткой точно ему в ладонь, одетую в перчатку. Кожаные ножны были его собственным изобретением, специально сконструированным на крайний случай.
Мужчина воткнул лезвие в косяк двери. Один поворот, и засов поддался. Он спрятал кинжал обратно в рукав.
Войдя в полукруглый зал со сводчатым потолком, он аккуратно прикрыл дверь со стеклянными панелями. Интерьер в стиле неоклассицизма производил впечатление. Две бронзовые этрусские вазы украшали дальнюю стену. Они стояли под картиной «Вид Помпеи», которая, как знал незваный гость, была коллекционной вещью. Собрание книжных раритетов восемнадцатого века расположилось между коринфскими колоннами, полки были заполнены старинными томами. Со своего прошлого посещения он помнил прекрасную копию «Истории Италии» Гуичардини и тридцатитомный «Французский театр». Эти книги были бесценны.
Мужчина пробрался мимо выступавшей из темноты мебели, прошел мимо колонн, остановился у лестницы и прислушался. Ни звука. Он на цыпочках прокрался через фойе по выложенному мраморными плитками полу, стараясь не шаркать резиновыми подошвами. Неаполитанские пейзажи украшали панели из искусственного мрамора. Балки из каштанового дерева поддерживали темный потолок двумя этажами выше.
Он вошел в гостиную.
Объект его поисков невинно лежал на столике из черного дерева. Спичечница работы Фаберже. Серебро и золото по прозрачной клубничного цвета эмали. Золотая застежка гравирована узором из листиков, замочек украшен сапфиром. На крышке инициалы, написанные кириллицей, – «Н. Р. 1901». Николай Романов. Николай II. Последний российский царь.
Он достал из заднего кармана тряпочный мешочек и потянулся за спичечницей.
Комнату вдруг залил яркий свет, мощный поток лучей из верхней люстры ослепил его. Он зажмурился и отвернулся.
В дверном проеме, ведущем в фойе, стоял Пьетро Капрони, в его правой руке был пистолет.
– Buona sera, синьор Кнолль. Я все думал, когда же вы вернетесь?
Кнолль прилагал все усилия, чтобы глаза привыкли к свету. Он ответил по-итальянски:
– Я не знал, что вы будете ожидать моего визита.
Капрони вошел в гостиную. Итальянец был низкий, плотный человек лет пятидесяти с неестественно черными волосами. Он был одет в темно-синий махровый халат, завязанный на талии, ноги босые.
– Ваша легенда для прикрытия прошлого посещения не выдержала проверки. Кристиан Кнолль, историк-искусствовед и академик. Ну-ну. Это легко проверить.
Зрение Кнолля восстановилось, глаза привыкли к свету. Он потянулся к спичечнице.
Капрони повел пистолетом, отслеживая его движение.
Кнолль отдернул руки и поднял их вверх, как бы в шутку давая понять, что капитулирует.
– Я просто хотел потрогать спичечницу.
– Хорошо. Только медленно.
Он взял в руки сокровище.
– Российское правительство ищет ее с конца войны. Она принадлежала самому Николаю. Украдена из Петергофа под Ленинградом примерно в тысяча девятьсот сорок четвертом году, солдаты разобрали ее на сувениры во время своей командировки в Россию. Ничего себе сувенирчики! Уникальная вещица. Стоит на открытом рынке около сорока тысяч долларов. Это если кто-то будет до такой степени глуп, чтобы продать. «Отличный трофей» – так, кажется, говорят русские, когда описывают такие вещи.
– Я не уверен, что после вашего «освобождения» ее этой ночью она бы быстро вернулась в Россию.
Кнолль улыбнулся:
– Русские не лучше самих воров. Они хотят вернуть свои сокровища, только чтобы продать их. Я слышал, денег у них не хватает. Очевидно, это плата за коммунизм.
– Любопытно, что именно навело вас на след?
– Фотография этой комнаты, на которой спичечница была хорошо видна. И я пришел попозировать как профессор истории искусств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123