– Боюсь, Он мне не очень по душе.
– И не тебе одному. – Торвальдсен помолчал. – Евреи первыми в мире стали утверждать, что человек несет ответственность за свои поступки. Не боги виноваты в том, что жизнь пошла не так. В этом виноват ты сам. И это сделало нас другими. Христиане пошли еще дальше. Человек был изгнан из Эдема по собственной вине, но Бог, любя человека, искупил наши грехи кровью Своего Сына. Еврейский Бог – жесток и вершит правосудие, Бог христиан – воплощение милосердия. Огромная разница!
– Но ведь Бог должен быть добрым, разве не так?
Датчанин хитро улыбнулся и обвел взглядом изысканную комнату. Пора переходить от теологии к более насущным вещам.
– Скажи, что ты думаешь о произошедшем в беседке?
– Не знаю, что и думать, но мистеру Херманну явно не понравится то, что вы похитили его дочь.
– Так же как твоим родителям не понравилось то, что случилось с тобой. Разница лишь в том, что она взрослая женщина, а ты подросток.
– Почему все это происходит?
– Думаю, мы скоро это узнаем.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвался Альфред Херманн. Он тоже был облачен в мантию, только у него она была украшена синим шелком.
– Ты похитил мою дочь? – спросил Херманн, трясясь от ярости.
Торвальдсен стоял неподвижно как статуя.
– Абсолютно верно, – ответил он.
– И ты наверняка знал, что комната прослушивается?
– Для этого большого ума не требуется.
Напряжение нарастало. Херманн неожиданно для себя оказался в совершенно непривычной для него ситуации.
– Хенрик, я этого не потерплю!
– А что ты сделаешь? Вызовешь Когти Орла, чтобы он разобрался со мной?
Херманн колебался, не зная, что сказать. Наконец он спросил:
– Это именно то, чего ты добиваешься?
Торвальдсен подошел ближе.
– Ты переступил черту, когда похитил этого молодого человека, – проговорил он, указав на Гари.
– Где Маргарет?
– В надежном месте.
– Ты не осмелишься причинить ей вред!
– Я осмелюсь на все, что будет необходимым. Ты достаточно хорошо меня знаешь.
Пронзительный взгляд Херманна впился в него, словно гарпун. Глядя на австрийца, Торвальдсен в который раз подумал о том, что это костлявое лицо больше подошло бы фермеру, нежели аристократу.
– Я думал, мы друзья.
– Я тоже так думал. Но все это пошло прахом после того, как ты отобрал этого юношу у его матери и уничтожил книжный магазин его отца.
Заседание ассамблеи должно было вот-вот начаться. Торвальдсен тщательно рассчитал время для того, чтобы вызвать Херманна на поединок. Будучи Синим Креслом, тот был обязан являть собой образец дисциплины и уверенности. Никто из членов ордена не должен был знать о каких-либо проблемах в его личной жизни.
И еще он не имел права опаздывать.
– Нам нужно идти, – сказал наконец Херманн. – Но это еще не конец, Хенрик.
– Согласен. Для тебя это только начало.
50
Вашингтон, округ Колумбия, 13.30
– Ты понимаешь, что довела Дейли до белого каления? – спросил Грин, обращаясь к Стефани.
Они и Кассиопея ехали в лимузине Грина. От водителя их отделял звуконепроницаемый щит из плексигласа. Грин подобрал женщин в центре города после того, как они покинули дом Дейли.
– Да, ну и что с того! Он не посмеет преследовать нас. Диксон, наверное, могла бы влезть в его одежду, но не в его ботинки. Вряд ли она погонится за нами босой и без оружия.
Эти доводы не убедили Грина.
– Я полагаю, ты позволила Дейли узнать о том, что вы были в его доме, не без определенной цели?
– Мне бы тоже хотелось услышать ответ на этот вопрос, – вставила Кассиопея. – Мы могли бы уйти незаметно, он даже не узнал бы, что мы там были.
– И я по-прежнему находилась бы в перекрестье прицелов. Теперь ему придется быть осторожнее. У меня есть то, что ему нужно позарез, а Дейли – прирожденный торгаш.
– Что там такого важного? – спросил Грин, указав кивком головы на томик «Жесткой подачи».
Стефани взяла ноутбук, который по ее просьбе захватил с собой Грин, сунула одну из флэш-карт в слот USB и, когда на экране возникло окошко с запросом пароля, ввела: «ТЕТУШКА B'S».
– Боже милостивый! – ахнула Кассиопея. – Ты и это знаешь?
Стефани кивнула.
– Дешевый ресторанчик в Мэриленде. Дейли часто ездит туда по выходным. Там подают еду в деревенском стиле. Одно из его любимых мест. Узнав об этом, я была поражена, поскольку полагала, что он должен быть знатоком и ценителем самых дорогих и изысканных ресторанов.
На мониторе высветился список файлов, название каждого из которых состояло только из одного слова.
– Конгресс, – сообщила Стефани и, легонько стукнув кончиком указательного пальца по сенсорной панели, открыла один из файлов. – Я выяснила, что Дейли – очень педантичный человек, причем его педантизм – вполне определенного рода. Беря в оборот того или иного члена конгресса, чтобы тот проголосовал «правильно», он имеет исчерпывающую информацию о том, когда и где ему передавались деньги. Это странно, поскольку он никогда не передает деньги напрямую. Грязную работу делают за него лоббисты, которым льстит мысль о том, что они оказывают услугу Белому дому. Это навело меня на мысль о том, что у него должны храниться записи, ведь человеческая память просто не способна вместить и удержать все это. И вот вам наглядный пример, – сказала она, указав на экран. – За шесть с небольшим месяцев этому парню было сделано четырнадцать платежей на общую сумму в сто восемьдесят семь тысяч долларов. Вот – даты, время и места передачи денег. – Стефани покачала головой. – Ничто так не пугает политиков, как детали.
– Речь идет о взятках? – спросил Грин.
Стефани кивнула.
– Деньги выплачиваются наличными, небольшими частями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146