Малоун представился сам, представил ее, а затем перешел к делу:
– Что вы делали в Бейнбридж-холле?
– Могли бы для начала поблагодарить меня за то, что я спас вам жизнь. Я ведь не был обязан делать это.
– Случайно оказались по соседству?
Тонкие губы мужчины изогнулись в усмешке.
– Вы всегда такой? Никаких предисловий, сразу – быка за рога?
– Ответьте на мой вопрос.
Макколэм отодвинул от стола стул и сел.
– Я голоден как волк. Давайте сначала перекусим, а потом я вам все расскажу.
Малоун не пошевелился.
– Сначала ответьте на мой вопрос.
– Хорошо, будь по-вашему. Ради налаживания добросердечных отношений я готов поголодать еще немного. Я охотник за сокровищами. Разыскиваю Александрийскую библиотеку. Ищу хоть какие-то ее остатки уже больше десяти лет. В Бейнбридж-холле я оказался из-за тех троих мужчин. Четыре дня назад они убили женщину, которая располагала ценнейшей информацией, и я шел по их следу в надежде выяснить, что им удалось от нее узнать. Они же привели меня к вам.
– Там, в поместье, вы сказали, что обладаете информацией, которой нет у меня. Что дает вам основания так думать?
Макколэм отодвинул стул и встал.
– Я сказал, что, возможно, обладаю информацией, которой не располагаете вы. Послушайте, у меня нет ни времени, ни желания продолжать пустопорожние препирательства. Мне уже приходилось бывать в этом поместье. Вы не первый, кто приезжает туда в поисках ответов. Каждый из вас, любителей, обладает зернышком знаний вперемешку с нагромождением вымыслов. Я готов обменять кое-что из своих знаний на это ваше зернышко. Вот и все, Малоун. Никаких зловещих замыслов.
– И чтобы продемонстрировать свою «добрую волю», вы застрелили в затылок двух человек? – спросила Пэм с интонациями прокурора.
– Я застрелил этих людей, чтобы спасти вас. – Макколэм огляделся. – До чего же мне здесь нравится! Вам известно, что впервые мартини стали предлагать клиентам именно здесь? Хемингуэй, Фитцджеральд, Гершвин – все они выпивали в этом ресторане. Тут живет сама история.
– Вы любите историю?
– Род занятий обязывает.
Макколэм встал.
– Собрались уходить? – усмехнувшись, спросил Малоун.
Макколэм стоял непринужденно, с невозмутимым видом, хотя Малоун намеренно пытался вывести его из равновесия.
– Вы чересчур подозрительны, – ответил он. – Продолжайте в том же духе, отправляйтесь в Квест героя самостоятельно. Надеюсь, вам повезет.
Этот человек действительно многое знал.
– Откуда вам об известно о Квесте?
– Я уже сказал вам, что иду по этому следу не первый год. А вы? Готов поспорить, что вы новичок. Я встречался со множеством подобных вам людей. Они считают, что знают все на свете, а на самом деле не знают ни черта. Именно поэтому Александрийскую библиотеку за полторы тысячи лет так никто и не нашел. – Макколэм помолчал. – Знаете, Малоун, вы напоминаете мне осла, который стоит по колено в чудесной сочной траве, но, просунув голову сквозь изгородь, ест сорняки, растущие на соседнем участке. Прощайте! Приятно было познакомиться! Я намерен пересесть вон за тот столик и как следует позавтракать.
Сказав это, он отправился в противоположный конец наполовину пустого кафетерия.
– Ну и что ты о нем думаешь? – спросил он у Пэм.
– Зазнайка. Но в остальном… мужчина интересный.
Малоун улыбнулся.
– Ему что-то известно, но, сидя здесь, мы не выясним, что именно.
– Согласна с тобой. – Она встала. – Тогда пойдем и позавтракаем с нашим новым другом.
Сейбр сидел за столиком и ждал. Если его расчет правилен, они скоро подойдут. Малоун не сможет противостоять искушению. Он наверняка знает не больше того, что успел рассказать ему Джордж Хаддад, а это, как следовало из прослушанной Сейбром пленки, не слишком много. Возможно, кое-какие пробелы Малоун сумел заполнить с помощью того, что утащил в ранце из квартиры палестинца, но все равно Сейбр был готов поклясться в этом – главные вопросы остались без ответов.
Впрочем, та же самая проблема стояла и перед ним.
Сейбру приходилось делать над собой усилие каждый раз, когда нужно было общаться с другими людьми. Он привык к уединенности собственных мыслей, а в компании оказывался редко, преимущественно со случайными женщинами, от которых ему был нужен только секс. В большинстве случаев – за деньги. Они были профессионалками, как и он сам, только не по той части, выполнявшими работу за плату; они говорили ему по ночам то, что он хотел слышать, и уходили рано утром. Жесткие условия постоянной физической опасности и умственного напряжения, в которых он существовал, не подстегивали, а, наоборот, подавляли сексуальное влечение, иссушали мозг. Иногда он спал со своими помощницами, однако, как произошло с Брит, которую он застрелил два часа назад, это могло иметь неприятные побочные эффекты. Он не знал романтических отношений и дорого ценил свое одиночество.
Сейбру уже приходилось превращаться в артиста, когда нужно было заручиться доверием нужных людей. Слова, манера поведения, походка, жесты, важный тон – все это он перенял у одного из многочисленных любовников своей матери, полицейского из Чикаго, где они жили, когда ему было двенадцать. Сейбр помнил, как тот пытался произвести впечатление на мать своей надменной самоуверенностью, как водил их на игру знаменитой бейсбольной команды «Уайт сокс» и возил на озеро. Позже он понял, что коп, как и остальные мужчины его матери, добивался только одного – провести несколько ночей в ее кровати. После того как цель была достигнута, от трогательного внимания не оставалось и следа. Он возненавидел всех этих похотливых скунсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146