Ко всеобщему удивлению, вслед за ними
явился доктор Бонфиль, поклонился своему сопернику и пожал руку Андерма-
ту. Последним прибыл доктор Блек.
- Милостивые государи и милостивые государыни, - сказал доктор Латон
с легким поклоном в сторону Луизы и Шарлотты, - сейчас вы будете свиде-
телями весьма любопытного опыта. Прежде всего до начала его попрошу вас
отметить, что этот больной старик уже ходит, но с трудом, с большим тру-
дом. Можете вы ходить без палок, папаша Кловис?
- Ох, нет, сударь!
- Прекрасно. Начнем.
Старика взгромоздили в кресло, мигом пристегнули ему ремнями ноги к
членистым подставкам, затем доктор Латон скомандовал: "Начинай! Поти-
хоньку!" - и служитель в халате с засученными рукавами стал медленно
вращать рукоятку.
Тотчас же правая нога бродяги согнулась в колене, поднялась, вытяну-
лась, вновь согнулась, затем левая проделала те же движения, а папаша
Кловис вдруг развеселился и, потряхивая длинной седой бородой, стал ка-
чать головой в такт движению своих ног.
Четыре врача и Андермат, наклонившись, следили за его ногами с важ-
ностью авгуров, а Великан хитро переглядывался с отцом.
Двери оставили открытыми, и в них беспрестанно входили все новые зри-
тели - верующие или любопытные скептики - и теснились вокруг кресла,
чтобы лучше все видеть.
- Быстрей, - скомандовал доктор Латон.
Служитель подбавил скорости. Ноги Кловиса побежали, а он принялся хо-
хотать, закатываясь неудержимым смехом, как дети, когда их щекочут, и,
захлебываясь, мотая головой, взвизгивал:
- Вот шикозно! Вот шикозно!
Это словечко он, несомненно, подслушал у кого-нибудь из курортных
гостей.
Великан тоже не выдержал, разразился зычным хохотом и, топая ногой,
хлопал себя по ляжкам, выкрикивая:
- Эх, черртов Кловис... Эх, черртов Кловис!
- Довольно! - сказал Латон служителю.
Бродягу отвязали, и врачи расступились, чтобы понаблюдать за ре-
зультатами опыта.
И тогда Кловис на глазах у всех без всякой помощи слез с кресла и по-
шел по комнате. Правда, он шел мелкими шажками, горбился, морщился от
тяжких усилий, но все же он шел без палок.
Доктор Бонфиль первым заявил:
- Случай совершенно исключительный!
Доктор Блек перещеголял в оценке своего коллегу Только доктор Онора
не вымолвил ни слова.
Гонтран прошептал на ухо Полю:
- Ничего не понимаю! Взгляни на их физиономии Кто они, обманутые ду-
раки или угодливые обманщики?
Но вот заговорил Андермат Он подробно изложил весь ход лечения, с
первого дня, рассказал о рецидиве болезни и, наконец, о новом, полном и
окончательном выздоровлении. И весело добавил:
- Если даже в состоянии нашего больного за зимние месяцы наступит не-
которое ухудшение, мы его летом подлечим.
Затем в торжественной и пышной речи он восславил воды Монт-Ориоля и
все их целительные свойства, все до единого.
- Я сам, - говорил он, - на собственном опыте и на опыте дорогого мне
существа убедился в их благотворном действии. Мой род теперь не угаснет,
и я обязан этим Монт Ориолю.
И тут он вспомнил вдруг, что обещал жене прислать к ней Поля Бретиньи
Ему стало совестно за такую забывчивость, потому что он был внимательней
муж. Он огляделся по сторонам и, заметив Поля, подошел к нему:
- Дорогой мой, я совсем забыл сказать вам: ведь Христиана ждет вас
сейчас.
Бретиньи пробормотал:
- Меня? Сейчас?
- Да, да. Она сегодня в первый раз встала и хочет вас видеть раньше
всех наших знакомых. Бегите скорей и передайте ей мои извинения.
Поль направился к отелю; сердце у него сильно билось от волнения.
По дороге он встретил маркиза де Равенеля, и тот сказал ему:
- Христиана уже встала и удивляется, что вас нет до сих пор.
Он ускорил шаг, но на площадке лестницы остановился, обдумывая, что
сказать ей. Как она его встретит? Будет ли она одна? Если она заговорит
о его женитьбе, что отвечать?
С тех пор как у нее родился ребенок, он думал о ней, содрогаясь от
мучительного волнения, краснел и бледнел при мысли о первой встрече с
нею. С глубоким смущением думал он также об этом неведомом ему ребенке,
отцом которого он был; его преследовало желание увидеть свою дочь, и бы-
ло страшно ее увидеть. Он чувствовал, что он увяз в какой-то грязи,
нравственно замарал себя, совершил один из тех поступков, которые нав-
сегда, до самой смерти, остаются пятном на совести мужчины. Но больше
всего он боялся встретить взгляд женщины, которую любил так сильно и так
недолго.
Что ждет его сейчас: упреки, слезы или презрение? Быть может, она
позвала его лишь для того, чтобы выгнать?
И как держать себя с нею? Смотреть на нее смиренным, скорбным, моля-
щим или же холодным взглядом? Объясниться или выслушать ее, ничего не
отвечая? Можно ли сесть или надо разговаривать стоя? А когда она покажет
ребенка, какое чувство следует выразить?
Перед дверью он снова остановился в нерешительности, потом протянул
руку, чтобы нажать кнопку электрического звонка, и заметил, что рука его
дрожит.
Однако он надавил пальцем пуговку из слоновой кости и услышал задре-
безжавший в передней звонок.
Горничная отворила дверь и сказала: "Пожалуйте". Он вошел в гостиную
и в отворенные двери спальни увидел Христиану. Она лежала в глубине ком-
наты на кушетке и смотрела на него.
Эти две комнаты, которые надо было пройти, показались ему бесконечны-
ми. У него подкашивались ноги, он боялся наткнуться на кресла, на стулья
и не решался посмотреть себе под ноги, не смея отвести от нее глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87