Думаю, американцы до сих пор бьются над расшифровкой моего письма…
Мужчина в темных очках пригласил меня в бар на корабле, где мы пили виски, закусывая миндалем. Я рассказал ему о цели своей поездки, и он плакал, когда я описывал ему скорбные глаза жены и ее безмолвное лицо.
– Мерзавец! – выругался незнакомец по адресу Марлона Брандо, и я увидел, как он лихорадочно ищет револьвер, который я уже давно выкинул за борт.
Мужчину звали Хей Джонсон. В ту ночь он решил сопровождать меня, чтобы при необходимости оказать содействие. Между тем я использовал его сентиментальное настроение и заставил подписать договор о сотрудничестве. Со своей стороны я обязался в случае провала устроить его шофером в автопарк нашей столицы.
А тем временем моя блондинка исчезла аки дым в порту Нью-Йорка, одарив меня на память невинной болезнью, от которой я избавился после пяти уколов в одной частной клинике Манхэттена. Болезнь снова навеяла ностальгию. Я сел и написал второе письмо жене, в котором рассказал ей о китайце, овцеводе, а также о Хей Джонсоне, который фигурировал в письме как „мой смуглый друг". Я отправил письмо, а потом обнаружил в телефонном аппарате подслушивающее устройство. Мне захотелось позабавиться. Я взял телефонный справочник, стал набирать первые попавшиеся номера и читать отрывки из „Илиады" на родном языке. Итак, моей следующей целью была Флорида. Хей Джонсон долго умолял меня уничтожить подписанный им договор, уверяя, что быть шофером в болгарской столице – если уж так повернет судьба! – для него непосильная задача. Я был непреклонен. И все же „мой смуглый друг" сбежал за пять минут до того, как самолет „Панамерикан" помчал меня во Флориду.
На борту самолета я увидел китайца, исчезнувшего в Белграде. Он заговорщически улыбнулся мне и выразительно похлопал по своему кожаному саквояжу. Я напряг слух и услышал ритмичное тиканье часового механизма. Но и бровью не повел. Я же знал, что китаец, это не японец. Так оно и вышло. Китаец с тикающим саквояжем спустился с трапа самолета во Флориде.
Отыскать Марлона Брандо для меня было парой пустяков. Он остановился в отеле „Шератон", на восьмом этаже, в апартаменте под номером 89. В прихожей меня встретил мужчина по имени Хейган. Он покровительственно сказал мне:
– Называйте его дон Брандеоне… С некоторых пор это доставляет ему удовольствие…
Несколько смущенный, я вошел. Марлон Брандо как раз плеснул себе в ладонь одеколон марки „Пино Сильвестер", нанес его на щеки, а потом веско сказал:
– Мы знаем друг друга уже столько лет! Но ты до сегодняшнего дня ни разу не обратился ко мне за советом или помощью. Не могу вспомнить, когда в последний раз ты звал меня на чашечку кофе к себе домой. Будем откровенны. Ты с пренебрежением отверг мою дружбу. Ты боишься стать моим должником.
– Дон Брандеоне! – воскликнул я дрожащим голосом. – Моя жена умирает! Только вы в состоянии спасти ее…
– Хорошо, – сказал он. – Я воздам тебе по заслугам! Когда отправляется последний самолет на Софию? Да, кстати, как поживает мой друг из театра „Смех и слезы"? Как там с японским отелем – уже построили? А маршрут троллейбуса „двойки" все тот же?
Я приготовился поведать ему о том, как хорошеет наша столица, как мерцают в ночи сигнальные огни на крыше японского отеля, но в этот момент вошел Том Хейган и мрачно заявил:
– Лука Брази – мертв! Один китаец всучил ему саквояж с адской машинкой… От него осталась только шляпа…
– От китайца? – удивленно спросил я, так как не видел на голове китайца никакой шляпы.
Дон Брандеоне поднял руку и грустно сказал:
– Сам видишь, мне хотелось помочь тебе… Но Лука Брази мне дороже твоей жены!
Сокрушенный, я покинул отель.
Поплескался в океане и отбыл в Лас-Вегас. Азартные игры – лучшее средство отвлечься от черных мыслей. На следующий день я купил билет домой.
В аэропорту меня встретила жена. Веселая, румяная, жизнерадостная.
– Что ты мне привез? – спросила она, сунув руку мне в карман. Но там ничего не было. Даже договора, подписанного Джонсоном. Это явно постарался китаец.
Вечером, уже в постели, я спросил жену:
– Ну, как ты себя чувствуешь?
– О, чудесно, – ответила жена, прижимаясь ко мне. – То был обычный весенний авитаминоз.
…………………………………………………..
…Я рассказал эту историю своим друзьям.
Первый воскликнул:
– Но это невозможно!
– Что именно?
– Невозможно, чтобы в саквояже китайца были мыши! Они бы просто задохнулись…
– Саквояж был продырявлен в нескольких местах, – объяснил я.
Второй сказал:
– Брехня!
– Что именно?
– То, что ты видел, как атомная подводная лодка подбирала бутылку из-под кока-колы!
– Ну ладно, не атомная, а обыкновенная! – согласился я на компромисс.
Третий пробормотал:
– Но ведь ты никогда не знал наизусть отрывков из „Илиады".
– Конечно! Я напевал эстрадные песенки! Все успокоились. История забылась.
Но никому, буквально никому, ни тогда, ни потом так и не пришло в голову спросить меня, какого черта мне понадобилось сочинять всю эту историю.

1 2