– Ты бы лучше подумал, чем прикрыть эту тайну. Я не собираюсь бежать по Египту обнаженной.
Я позаимствовал офицерский плащ. Томагавк пришлось оставить на память мертвому крокодилу. Вооруженные только моей винтовкой, мы с трудом вылезли из взорванного арсенала. В грязной кладке крепостной стены зияла брешь, и мы, перебравшись через обвалившиеся камни, вышли на улицы Розетты. В конце одной из улочек сушилось на веревках белье, и поблизости в загоне темнела тележка с перепуганным, орущим ослом.
ГЛАВА 25
Бегство со скоростью запряженного в тележку осла не назовешь быстрейшим способом спасения от врагов, но оно имеет свое преимущество, поскольку выглядит настолько нелепым, что не привлекает внимания преследователей. Присвоение выстиранного белья позволило нам приодеться в более или менее приличные египетские наряды. Вот только рана на моей туго перевязанной ноге болезненно постреливала. Я надеялся, что благодаря хаосу, вызванному разъяренным крокодилом, буйством перепуганных лошадей и взрывом склада боеприпасов, мы сможем незаметно убежать из Розетты. Если хоть немного повезет, вероломный Силано будет считать, что я погиб в брюхе гигантского крокодила, по крайней мере до тех пор, пока кто-то не догадается вспороть его. Если не повезет, граф может предположить, что мы попытаемся проскользнуть мимо сторожевых кораблей на Ниле. Мне в принципе хотелось незаметно пройти мимо французов, добраться до лагеря турок, оттуда перебраться на эскадру Смита и с безопасного расстояния обсудить возможности новой сделки. Если мы потеряли книгу, то Силано лишился возможности продолжать ее дешифровку.
Вера в успех такого плана начала убывать с восходом солнца, сулившего еще более жаркий денек. Когда мы покинули пойменную долину Нила и, повернув к Абукиру, вступили на красноватые пески, до нас донесся глухой рокот, напоминавший приближающиеся громовые раскаты, хотя безоблачное голубое небо со всей ясностью дало нам понять, что мы слышим отдаленные пушечные залпы. Битва за турецкий плацдарм шла полным ходом, а следовательно – если только турки не выиграют у французов, – нам предстояла встреча с армией франков. Было 25 июля 1799 года.
– Нам нельзя поворачивать назад, – предупредила Астиза. – Силано разыщет нас.
– Во время военных действий обычно царит жуткая неразбериха. Может, проскочим окольным путем.
Мы привязали нашего осла у подножия высокой дюны, а сами забрались наверх посмотреть, что происходит на Абукирском мысу. Картина была душераздирающей. В очередной раз слабость оттоманского войска проявилась со всей очевидностью. С храбростью у воинов Мустафы было все в порядке. Но им недоставало огневой мощи и мудрой тактики. Турки выжидали в окопах, точно завороженные зайцы; французы устроили бомбардировку, а потом пустили в атаку кавалерию. Мы стали свидетелями сокрушительного поражения, видя, как стремительный натиск отрядов Иоахима Мюрата не просто прорвал первый ряд окопов турок, но захватил также и оба последующих ряда. Конница рассыпалась по всему лагерю, ее противники обратились в паническое бегство, а их палатки мгновенно полегли на землю, лишенные растяжек, разрубленных сабельными ударами. Позднее мы узнали, что Мюрат лично взял в плен турецкого главнокомандующего, сразившись с ним в рукопашном бою и получив поверхностную рану на скуле от выстрела пистолета Мустафы, но зато в ответ сабельным ударом лишил самого пашу пары пальцев на руке. Бонапарт перевязал руку храброго противника своим личным платком. В 1799 году над войнами еще витал дух рыцарства.
А в общем после прорыва линий обороны началась очередная резня. Более двух тысяч мусульманских воинов полегло на недавно захваченную ими землю, и вдвое больше утонуло, пытаясь добраться вплавь до своих кораблей. Отряды в форте на берегу залива упорно держали оборону, но усиленный обстрел вынудил их сдаться. Потеряв около тысячи солдат, три четверти из которых составляли раненые, Бонапарт разбил очередную оттоманскую армию. Именно в такой триумфальной победе он нуждался после неудачной осады Акры. Одному из своих сослуживцев он сообщил, что «редко видел такие превосходные сражения», а для парижской Директории описывал его как «одно из самых ужасных». Оба описания были справедливы. Пролитая кровь воодушевила его.
Итак, прибыв в Розетту, мы с Астизой оказались между двух огней: позади расположился возбужденный французский лагерь, а впереди победоносная французская армия грабила наших бывших союзников, погибших на поле брани. Прямо из челюстей крокодила я попал в военное окружение.
– Итан, как ты думаешь, что нам лучше сделать?
Любому мужчине, по-моему, лестно, когда женщины спрашивают об этом, находясь в центре военной операции, но я не возражал бы, чтобы иногда они выдвигали и свои собственные идеи.
– Хорошо бы, я думаю, продолжать бегство. Только неизвестно, в какую сторону лучше бежать.
Тогда она смело внесла предложение.
– Помнишь оазис Сива, где Александра Великого провозгласили сыном Зевса и Амона? Наполеон пока не завоевал его. Давай отправимся туда.
– Но ведь до него сотня миль по безводным пескам! – не в силах скрыть отчаяния, воскликнул я.
– Ну да, поэтому лучше побыстрей отправиться в путь.
Мы оба могли проститься с жизнью, превратившись в мумии, обезвоженные и высушенные жарой, но куда еще могли мы пойти? Теперь Силано наверняка убьет нас. И Наполеон тоже.
– Хотелось бы мне, чтобы украденный нами осел с ошалевшими от стрельбы глазами не выглядел таким тощим, – заметил я. – Будь у нас побольше времени, я присмотрел бы нам более крепкую животину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134