– Это сколько?
– Сколько сочтете нужным, я же говорю – от результата.
– А долларами можно заплатить? А то терять на разнице курсов…
– Запросто! – успокоила Сергея блондинка.
Сергей положил двадцать долларов. Блондинка привычно выписала приходный кассовый ордер, мягким, почти неуловимым движением сгребла купюру в приоткрытый ящик стола и снова уткнулась в монитор.
Сергей толкнул дубовую дверь: та действительно оказалась тяжелой и повернулась на петлях медленно, хотя и бесшумно. В кабинете матушки Евфросиньи царил полумрак, рассеиваемый непонятно откуда льющимися струйками бледного света и старинной настольной лампой под красным абажуром, стоящей на огромном дубовом столе, покрытом зеленым сукном. Перед столом – большое кожаное кресло. Все, что находилось по ту сторону стола, терялось в полумраке. Вместо матушки Евфросиньи Сергей увидел только расплывчатый силуэт. Лишь лежащие на столе руки гадалки были освещены кругом света – пухлые, покрытые узловатыми клубками вен.
– Здравствуйте, – вполголоса сказал Сергей. В такой комнате ему вдруг захотелось говорить полушепотом.
– Здравствуй, сынок, – прошелестел в ответ старческий скрипучий голос, – садись в кресло и рассказывай, не стесняйся. А потом уж я говорить буду.
Сергей опустился в кресло – оно удобно обтекло фигуру, словно приняло его в свои объятия.
– Не знаю, с чего и начинать, – замялся Сергей.
– А с того и начинай, что тебя беспокоит, – предложила гадалка, – ты ведь за этим сюда пришел, верно?
– Верно, – согласился Сергей. Он вздохнул, сцепил пальцы рук и начал: – Дело в том, что меня мучают сны… точнее, один и тот же сон. Вот уже три месяца, почти каждую ночь…
– А раньше такое было? – мягко перебила его гадалка вопросом. Сергей запнулся, задумался, потом рассказал матушке Евфросинье то же самое, что и Феликсу. – Дай мне руку, – велела гадалка. Сергей протянул ей руку. Ладонь гадалки оказалась неожиданно мягкой и теплой. Гадалка обхватила второй ладонью хрустальный шар на деревянной подставке и требовательно сказала:
– Рассказывай медленно, не торопясь, и обязательно вспоминай сон, во всех подробностях вспоминай!

Глава 4

Ольга быстро нашла нужный дом в одном из сретенских переулков, еще сохранявший патину патриархальности среди развернувшегося в последние годы новостроя. Сидящий на входе охранник, здоровенный молодой парень лет двадцати, пролистал паспорт и сопроводил Ольгу долгим восхищенным взглядом. Пустячок, а приятно – особенно когда тебе уже за тридцать! Ольга поднялась на третий этаж и позвонила в нужную дверь… Короче говоря, она проделала тот же путь, что и Сергей.
– Извините, но вам придется немного подождать, – предупредила секретарша, выписывая приходный кассовый ордер, – матушка Евфросинья еще не закончила с предыдущим клиентом – видимо, сложный случай.
«Клиент», «сложный случай»! Ольга едва удержалась от смеха, так не вязалась терминология секретарши и обстановка приемной со средневековым словом «гадалка». Она уселась в одно из двух мягких кресел и оглядела приемную.
Как говорится, простенько, но со вкусом. Ничего лишнего, чисто, новый ковролин на полу, итальянская офисная мебель, да и кресла удобные, хотя и покрыты кожзаменителем. Кондиционер, в углу музыкальный центр, из которого еле слышно струилась музыка Морриконе. Только ведущая в кабинет гадалки тяжелая дверь темного дуба контрастировала с обстановкой и притягивала к себе взгляд. Словно дверь в иной мир.
* * *
Сергей закончил рассказ. Гадалка отпустила его руку и убрала ладонь с хрустального шара, взяла колоду карт и сказала неожиданно глубоким грудным голосом:
– Сейчас посмотрим, сынок, что тебе предстоит… посмотрим.
Сергей взглянул ей в лицо и поразился произошедшей метаморфозе. Морщины разгладились, лицо гадалки лучилось необыкновенной внутренней энергией – как будто вдруг сбросила она лет тридцать. И голос – куда только делось старческое дребезжание?!
Матушка Евфросинья перетасовала карты так, как тасуют профессиональные карточные игроки, и быстро разметала колоду по столу крест-накрест. Подняла и внимательно посмотрела на карты, легшие в перекрестье, медленно их перебирая. Затем сказала:
– Все будет хорошо, сынок, все будет хорошо. Хранит тебя твой ангел, как и раньше хранил. Верь в себя, уверенность эта тебе свыше дана. Помолись своему святому, дабы не покинула тебя уверенность в трудную минуту, – и все будет хорошо!
– А когда будет эта трудная минута? – спросил Сергей. – И как насчет сна? Сколько он мне еще сниться будет?
Гадалка снова раскинула колоду и ответила, немного помедлив:
– Очень скоро все закончится, к Преображению.
Сергей был не силен в знании церковных праздников, поэтому спросил:
– А когда это?
– А в храм пойдешь своему святому помолиться, там и узнаешь, – отозвалась гадалка, – там батюшка все скажет. А теперь иди, сынок. Я тебе все сказала.
Гадалка обессиленно склонила голову, показав аккуратный пробор, разделяющий гладко убранные, седые до желтизны волосы. А когда подняла голову, Сергей удивился столь же внезапной обратной метаморфозе: морщины снова глубоко изрезали лицо гадалки, выцветшие глаза устало смотрели перед собой, ничего не видя.
– Ступай, сынок, ступай, – тихо проскрипела она, – с богом.
* * *
Дубовая дверь наконец отворилась, и из кабинета вышел мужчина. Ольга скользнула по нему взглядом. Лет сорока, короткая стрижка, виски серебрятся сединой, в уголках рта залегли складки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16