Я была в дружеских отношениях с Фиделем до тех пор, пока он не принялся лишать собственности богатых людей.
– Вы знали Фиделя?
– Все и каждый знали Фиделя, – ответила она совершенно спокойно. – Куба – маленькая страна, а у него никогда не было желания скрывать свои взгляды. К тому же мы вместе учились в университете. – Взгляд ее на минуту сделался отвлеченным; Джимми не раз замечал подобное выражение в глазах у своей матери, когда что-то слишком живо напоминало ей о ее прошлом на Кубе. – Но ведь вы не собирались говорить со мной об этой старой истории. Вы хотите проконсультироваться у меня о чем-то, не так ли?
– Мне посоветовала поговорить с вами Лидия Эррера. Я обращался к ней по поводу дела об убийстве. – Он достал орех опеле и положил его на стол. Она посмотрела на орех, но не взяла его в руки. Паз продолжал: – Видите ли, это убийство было… то есть оно выглядело как ритуальное. Тело жертвы было напичкано экзотическими веществами. Наркотическими и психотропными.
– И вы подумали, что это как-то связано с сантерией?
– А вы?
– С организованной сантерией в том виде, как она существует в Соединенных Штатах и на Кубе? Это абсолютно невозможно. В сантерии нет традиции пользоваться подобными средствами, за исключением того, что во время немногих ритуалов глотают ром, но о человеческих жертвах, разумеется, не может быть и речи.
– Однако животных приносят в жертву, – сказал Паз и получил в ответ резкий и проницательный взгляд.
– Да, а католики причащаются телом и кровью Христовой, но никому не приходит в голову, что они от символического переходят к реальному и поглощают подлинную плоть и кровь. Вы, как никто другой, должны бы это знать.
– Потому что я черный кубинец? Прошу прощения, но это столь же ошибочно, как если бы я счел вас ярой сторонницей «Альфы-66» на том основании, что вы белая кубинка.
Паз спохватился и мысленно ругнул себя за то, что опять задел потенциального информанта, но, к его удивлению, доктор Салазар улыбнулась.
– Вы разобиделись из-за мелочи, вроде этой вашей ореховой скорлупки. Вот почему Фидель до сих пор у власти, а мы с вами оба здесь. Мы все раздражительные, непокладистые маленькие люди, не правда ли? Прошу прощения за недозволенный прием, который тоже отдает расизмом.
– Я не в обиде, – заверил ее Паз. – Дело в том, что мое знание сантерии практически сводится к нулю. Моя мать настроена против нее самым решительным образом и считает это мерзостью.
Его мать. Его вдруг озарило воспоминание. Он пришел домой из школы с листком бумаги в руке. Там было написано, что его переводят в класс для учеников, требующих корректировки. Джимми объяснил, что в этот класс переводят недоразвитых. Мать удивилась: но ведь ты отлично считаешь, умеешь складывать в уме, много читаешь. Почему они так поступают с тобой? Джимми не решался назвать матери истинную причину, ему казалось, что мать еще не усвоила этот элемент американской культуры. Он пожал плечами и ничего не ответил. Однако мать была, как скоро выяснилось, куда сообразительнее, чем он думал. Некий репортер из «Геральда» постоянно бывал у них в ресторане. Он очень любил кухню миссис Паз, нравилась ему и повариха. Однажды вечером миссис Паз остановилась возле его столика и рассказала эту историю. Умный мальчик, с какой стати его хотят посадить рядом со stupidos? Репортер знал, с какой стати. Он знал, что школьная система, не обладая правом проводить настоящую сегрегацию, вполне может проделывать нечто похлеще, опираясь на светлую идею, будто бы черные дети не могут сидеть в одной классной комнате с белыми детьми. В соответствии с американским кредо черные не в состоянии ничего добиться в жизни, так как они не слишком умны. История была изложена в должном духе на страницах газеты с намеками на преследование и его дурные последствия. Джимми был возвращен в сферу способных и особо одаренных, и американцы могли по-прежнему думать, что в области национальной политики все обстоит как надо.
Доктор Саласар смотрела на Джимми как-то странно, и он спохватился:
– Извините, я отвлекся, вспомнил о прошлом. Что вы сказали?
Слегка улыбнувшись, она повторила:
– Я говорила, что любая фанатичная вера может порождать чудовищные вещи. Несколько лет назад в Матаморосе группа мужчин, называвших себя сантерос, совершила больше дюжины убийств, предположительно в порядке части некоего ритуала, но это имело не больше отношения к истинной религии, чем зверства в Джонстауне или тот ужасный человек в Уако, к христианству. Ну что ж, вполне вероятно, что вы имеете дело с безумцем, который извратил догматы сантерии в своем больном воображении. Могли бы вы мне что-нибудь рассказать о ритуале, связанном с данным убийством?
Паз выполнил ее просьбу, исключив, как обычно, несколько важных подробностей. Лицо у доктора Саласар сделалось очень серьезным, почти потрясенным. Она взяла со стола орех опеле, не вынимая из пластикового пакета.
– Это из Африки, – сказала она.
– Я так и понял. Это имеет значение?
– Да. Возможно, вы имеете дело не с кубинцем и не с афрокубинцем, а с африканцем. Деятелем оригинальной религии, из которой развились различные религии Нового Света.
– И эта оригинальная религия предусматривает и осуществляет человеческие жертвы?
– Поскольку речь идет об Африке, кто может вам ответить? Уж конечно не я. Есть культуры, ритуалы которых включали человеческие жертвы; наиболее известна из них культура ацтеков в Центральной Америке; приносили человеческие жертвы в Карфагене; в Индии существует секта тугов, душащих по особому обряду людей в честь богини Кали, племя даяков в Юго-Восточной Азии называет себя охотниками за головами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152