Нет, это шевеление чего-то глубинного, того, с чем Микки Лопес так и не сумел справиться за два года сеансов. Она мысленно оправдывает Микки, обвиняя во всем себя. Но тут на это накладывается насилие и все, связанное с Эммилу Дидерофф, да еще странный человек в ее патио, привлекающий и отталкивающий одновременно. (Это тело! Эта пушка!) Все это разом разворошило илистое дно подсознания, подняв клубы страха и возбуждения. Но не объяснять же это копу. Лорна делает несколько глубоких вздохов, восстанавливая самоконтроль. Слезы высыхают.
– Ну так что насчет Эммилу? – уточняет он. – Ты выходишь из игры или нет?
– Нет! – чуть ли не выкрикивает она, но справляется с собой и продолжает более спокойно: – Я имею в виду… на данном этапе ей вряд ли стоит менять психолога.
Произнося эти слова, Лорна отводит взгляд, поскольку они звучат несусветной ханжеской чушью. Но момент неловкости проходит, Паз садится.
– Прекрасно. Хорошо. И теперь, когда мы все уладили, я должен сказать, что в этом деле ты показала высший класс.
– Класс?
– Ага. Налетчик сшибает тебя с ног, потом возле твоего дома начинается пальба, но ты не бегаешь кругами, не визжишь как зарезанная, а хладнокровно звонишь «девять-один-один», спокойно скрываешь существенную улику и сейчас, хоть и напугана, принимаешь правильное решение. И улыбка у тебя приятная. Спасибо.
Она расплывается в улыбке, чувствуя себя идиоткой, и Паз отвечает ей кошачьей ухмылкой, с легкими огоньками в глазах.
– Но, по правде говоря, – сознается он, – самое классное, что ты не стала расспрашивать меня, за каким чертом я приковал себя наручниками к кровати.
– Психологов обучают деликатности.
– Ты не хотела меня смущать.
– Ты не произвел на меня впечатления человека, которого легко смутить.
– Вот-вот, ты еще и наблюдательна. Спокойна, проницательна, наблюдательна – дивная триада.
Лорна смеется: это не девичье хихиканье, а настоящий, искренний смех. Приятно выслушивать комплименты из уст привлекательного мужчины, сознавая, что это не просто сексуальная лесть, но откровенная оценка потенциального товарища, с которым, возможно, ей предстоит совместная сложная работа. Этот коп действительно хочет, чтобы она знала, что он о ней думает. Ново, непривычно и существенно отличается от ее предыдущего опыта общения с мужчинами.
– Между прочим, – восклицает он с воодушевленным хлопком в ладоши, – я обещал тебе лодочную прогулку. Мы могли бы взять еды и пива да рвануть куда-нибудь подальше за Медвежий овраг, порыбачить, устроить пикник… Ты как, согласна?
– Еще бы.
* * *
Она заходит в дом, надевает, не осмелившись заглянуть в большое, в полный рост, зеркало, пресловутое голубое бикини, поверх него гавайскую рубаху и шорты, водружает на голову пляжную парусиновую шляпу. В служебной машине Паза они едут на север, в районе, известном как Суавезера, выруливают на дорогу, по сторонам которой теснятся магазины и склады, и в какой-то обшарпанной кубинской забегаловке затариваются всем необходимым для своего пикника. Сидя в нагревающейся на солнце машине, Лорна сквозь темные очки разглядывает витрины магазинов и медленно переводит с испанского вывески, жалея, что уделила изучению этого языка всего год. Она ощущает себя до нелепости довольной, и если что-то слегка туманит безоблачный небосвод ее настроения, так только мысль, что ей придется снять свою рубашку и шорты и остаться на виду в безбожно откровенном купальнике.
Правда, хотя это и волнует ее, но на удивление мало: хотелось бы понять почему? Может быть, какое-то мозговое новообразование в лобных долях? По мере увеличения этой опухоли она будет терять тормоза все в большей степени и вскоре сможет красоваться в таком виде не только перед коллегами, но и перед тюремными надзирателями или перед обрюзгшим малым в застиранной майке и с толстенной черной сигарой в зубах, который сидит у входа в кубинскую забегаловку, и даже перед Ригоберто Муноксом. Потом у нее разовьется тормозная дискинезия и все такое прочее. И надо же такому случиться: стоило ей подумать о Муноксе, и кого же она видит перед собой? С последней их встречи его вид изменился не в лучшую сторону. Поверх майки на нем надета распахнутая на груди сорочка из сжатой ткани в полоску, и та и другая перепачканы и порваны. Он мямлит, гримасничает, все время высовывает язык – короче говоря, всем своим видом демонстрирует ненормальность. А если и прибегает к медикаментам, то к своеобразным: прикладывается к горлышку спрятанной в бумажном пакете бутылки. Однако пьяный ли, с помраченным ли сознанием, но Лорну, хоть она и скрючилась на сиденье, сдвинув пляжную шляпу налицо, он узнает.
– Привет, доктор! – орет он и с жутковатой ухмылкой, вывалив язык, направляется к машине, воняя, как пивная цистерна, опрокинутая в сточную канаву.
– Привет, доктор, а я нашел себе работенку.
– Это замечательно, Ригоберто.
– Ага, здорово, на рыболовной лодке, ну вы ведь знаете Жоржа, моего кузена? Так вот, я буду чистить у него рыбу, вот так, вот таким манером. – На тот случай, если она не знает, как чистят рыбу, он демонстрирует ей это, вооружившись здоровенным ножом с толстой деревянной рукояткой и черным лезвием, размахивая им у нее перед носом. – А вы знаете, доктор, те ребята вернулись. Да, они снова у меня в голове. Нашептывают вовсю, подбивают делать нехорошие вещи, да только я их больше не слушаю. Как вы, доктор, велели, да. А куда это вы собрались на этой машине, а?
Лорна с натянутой улыбкой завороженно следит за движениями ножа. И тут появляется Паз.
– Оуе, mihermano, quetal ? – говорит он, обняв Ригоберто за плечи и увлекая прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160