А пробиться поближе к металлическим заграждениям оказалось невозможно вдвойне. Я различала только представителей прессы, наскакивающих один на другого и тычущих в нос охранникам свои аккредитационные карты. Ладка же и вовсе утратила к мероприятию интерес, когда поняла, что приобщиться к прекрасному сегодня никак не получится.
– Ну, что, делаем ноги отсюда? – сказала она мне. И вдруг, зорко всмотревшись куда-то вдаль, как заорет: – Ах, ты, козлина вонючая!
Не успела я и глазом моргнуть, как она уже куда-то неслась.
– Ладка, ты куда? – растерянно крикнула я вдогонку.
Она не ответила. Перескочив через лужу, нагнала какого-то парня и рывком развернула его к себе. А потом как размахнется да как звезданет ему в глаз кулаком!
С парня слетела кепка, он схватился за глаз. А ненормальная Ладка уже лезла к нему целоваться. Он, офигев, постоял-постоял и понемногу тоже стал входить во вкус. Притянул ее к себе, весь извернулся как шланг, отклоняя Ладку назад.
Глядя на эту сцену, я решила, что пора тактично удалиться. Наверняка это тот самый хмырь, из-за которого Графова сначала жила в школе, а потом работала в таксопарке. Ну да не мне ее судить. Сама разберется, как с ним поступать. До Крымского моста, в общем-то, здесь рукой подать.
Только я было двинулась к выходу, как меня остановил Ладкин вопль:
– Стой, Чижова! Куда?
Она уже шагала в мою сторону, таща за собой своего молодого проходимца.
– Знакомься! Это Виталик. Тот самый.
– Я уже поняла.
– А это Ирина.
– Очень приятно, – ответил мне Ладкин избранник, имеющий неоспоримое сходство с Дмитрием Харатьяном, при условии что на того надели бы стриженный ежиком рыжий парик и вкатали бы в глаз.
– Слышь, Ирка! Виталик предлагает к нему сейчас забуриться! У него большая хата. Мелкую мою захватим. Посидим, водку попьем.
– Ни-ни-ни! – замахала я руками. – Это вы как-нибудь без меня организуйте! Я уже давно отошла от квартирных вариантов.
– Отказы не принимаются! – влез Харатьян-Рыжий (это я его по аналогии с Панкратовым-Черным окрестила). – Вы, Ирина, не пожалеете. Я живу сейчас у одного живописца. Он временно уехал в Швейцарские Альпы, вдохновения набираться. А я, как его агент и ближайшее доверенное лицо, остался присматривать за его жилищем. Уберегаю, так сказать, от расхищения. Квартира сама по себе как музей. Вам понравится. Едемте!
– Ну ладно, если вы гарантируете качество…
– Я гарантирую!
И мы поехали. По дороге завернули на Арбат, подхватить Ладкину сестру Ксению. Она устроила нам всем сюрприз – стояла не одна, держа за руку какое-то волосатое чучело с гитарой за спиной.
– Это Шурик! – представила она нам своего спутника. – У него еще есть другое имя – Кощей! Можете обращаться к нему тем именем, которое больше нравится.
С появлением Харатьяна меня пересадили назад, а теперь еще подсунули под бочок Кощея. Причем последний, категорически не пожелав расставаться с гитарой, впихнул ее себе между колен, в результате чего наши ноги терлись друг о дружку все время, пока мы ехали (благо что не слишком долго).
Квартира, куда привез нас Виталик, оказалась, действительно фантастической. Я никогда еще не видела столько простора в условиях города. Четыре громадные комнаты были уставлены сплошь антиквариатом. Мебель, сервизы, какие-то статуэтки, блюда с позолотой, подсвечники, картинные рамы… Абсолютно на всем лежал отпечаток глубокой старины.
Студия, в которой работал мастер, находилась во втором ярусе. Светлое, почти квадратное помещение, всю дальнюю стену которого занимало окно, как пояснил Виталик, выходящее на солнечную сторону.
Я подошла к мольберту. Приподняла белую ткань, которой он был накрыт. Увидела женские руки с букетиком незабудок. Хотела посмотреть портрет целиком, но Харатьян-Рыжий в ужасе отогнал меня от холста.
– Нет-нет, Ирина! Пожалуйста, не трогайте картину руками! Это любимое, пока еще незавершенное творение Артура Тиграновича! Он работает над ним уже больше трех лет, и мне бы очень не хотелось, чтобы с этим полотном что-нибудь случилось.
Ладка и Ксения только ахали – так им здесь нравилось. Их приводило в восторг буквально все, начиная от башен Кремля, видимых через стекла из любой точки комнаты, до палитры и какого-то крохотного скребочка, который я грешным делом приняла за чей-то отвалившийся ноготь. Оказалось, что это не просто скребок, а очень даже полезная в живописи вещица. Но просвещать, в чем ее прелесть, сестры-знатоки меня не стали.
Они по-прежнему носились по мастерской, хватали все без разбору, и восклицали:
– Ты посмотри, какой этюдник! А краски!.. А кисти!.. Витусик! Это же, наверное, колонок?
– Ну, разумеется, колонок. Другого не держим.
Виталик нервно дергал ногой, предчувствуя, что Артура Тиграновича по приезде ожидает великий погром.
Мне стало скучно здесь. Картинами я не увлекалась. То, как и чем они создаются, меня интересовало еще меньше. Поэтому я, улучив момент, стала набивать Оксанке sms-сообщение.
Наверняка она уже в гостинице. Или, может, еще гуляет по берегам Темзы? А вдруг она сейчас ужинает в обществе Алекса? И черт возьми, уже вовсю строит ему глазки!
«Привет! Как там Лысый?» – написала я.
Оксанка откликнулась без промедления:
«Лучше не бывает. Сменил за день четыре костюма. То ли выпендривается, то ли потеет».
Я улыбнулась. Ничего-то ты, бестолочь Дорохова, не понимаешь. Это же действительно круто, когда человек может позволить себе за день четыре костюма!
Убедившись, что Оксанка никоим образом не посягает на мужчину моей мечты, я совсем размякла.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13