Случись такое в Эстремадуре, я бы не удивился, – что взять с выжженной степи, покрытой серой пылью? Но здесь, на Острове, голода быть не должно. Здесь растительность королевская, стоит только присесть в любом месте и высрать несколько семечек гуайабо, как на следующий день тут же раскинется целое дерево с цветами и фруктами. А уж сейчас тем более, когда американцы вкладывают в Остров тысячи долларов. Это настоящий рай для стяжателей; наверняка здесь не только земля в руках у буржуазии, но даже вода и воздух».
В Испании Буэнавентура получил удостоверение счетовода, но на Острове оно не имело силы, поскольку не отвечало федеральным требованиям. И все-таки этот документ означал, что чему-то Буэнавентура обучен, и потому на следующий день по прибытии он с удостоверением в кармане отправился искать работу. У причала он увидел судно, груженное бочками с ромом, которые матросы сбрасывали за борт, следуя указаниям многочисленных правительственных чиновников, наблюдавших за этой операцией с мола. Он поинтересовался, что они делают, и ему ответили, что хозяин судна выполняет «сухой закон», только что вступивший в силу на Острове. Буэнавентура подивился островитянам, выполняющим закон с таким усердием. Это было нелепо. Они привыкли пить ром с колыбели, и если теперь перестанут это делать, то не станут от этого лучшими американскими гражданами.
Он нанял повозку, чтобы объехать окрестности, и, когда тронулся в путь, различил вдали двухэтажное здание с круглым фасадом, выкрашенное в густо-зеленый цвет, откуда слышались громкие крики. Он спросил, что там такое.
– Там гальера, – ответил ему возница. – Вот-вот начнутся петушиные бои.
Буэнавентура слез с повозки. На гальере было полно мужчин, которые пили ром и кричали. Очевидно, на гальере сухой закон не действовал и здесь никого не интересовало, сочтут его законопослушным американским гражданином или нет.
Двое мужчин, сидя на корточках, держали каждый своего петуха, – один был золотистый, с красными и желтыми перьями, другой, наоборот, весь какой-то однотонный, серый, – и раздували им зоб, с силой дыша винными парами прямо в клюв, чтобы разозлить их еще сильнее. Оба петуха были облезлые, с ободранными гребешками, на шее и лапах перьев не было вообще, так что взорам открывалось живое мясо, красное, как ачиоте. Мужчины отпустили петухов, которые тут же взвились в воздух и сцепились друг с другом. В Вальдевердехе Буэнавентура был завсегдатаем корриды, однако тут у него подкосились ноги. Когда золотистый петух вспорол другому петуху брюхо и тот потащил свои кишки по опилкам, Буэнавентура почувствовал тошноту и вышел во двор. Там среди маков его вырвало, он вытер платком холодный пот со лба и снова забрался в повозку. Когда они отъехали на приличное расстояние, он услышал сирену и, обернувшись, увидел, как к гальере подъехала патрульная машина и из нее, расталкивая всех, вышли полицейские.
В тот вечер у себя в каморке в магазине дона Мигеля Буэнавентура и написал длинное письмо своему другу в Эстремадуру.
«Здесь надлежит доказывать свою лояльность направо и налево. Американцы решили ввести сухой закон, и островитяне выкинули в море тысячи бочек с ромом, потому что так приказано и потому что тогда их будут считать законопослушными гражданами. Петушиные бои, которые оскорбляют честь Соединенных Штатов, поскольку идут вразрез с требованиями Общества зашиты животных, тоже запрещены. Но не так-то просто сделать из этих дикарей, съехавшихся со всего света, пуритан, которые будто вчера сошли на берег с палубы „Мейфлауер"», – признавался он.
Двоюродному брату из Вальдевердехи он писал: «Здешняя жизнь – один сплошной фокус, скоро все будут питаться воздухом. С криками „Вооружившись до зубов, мы выиграем войну!" островитяне все туже затягивают пояса и уменьшают до последней степени потребление пшеничной муки, сахара, риса и молока; и все это для того только, чтобы показать американцам, они, мол, тоже вносят свой вклад в обеспечение армии, которая сражается по другую сторону океана. Продажа облигаций государственных займов в честь свободы и победы идет полным ходом, и даже дети в школах отдают свои сентаво для такого дела. Этот нищий и голодный народ унаследовал характер Дон Кихота и накупил облигаций на сумму двенадцать тысяч триста восемьдесят три доллара, чтобы внести свою лепту в защиту интересов могущественной нации, которая их усыновила».
3. Королева Антильских островов
Хотя он появился на Острове, как говорится, прикрывшись ладошкой, Буэнавентура Мендисабаль не был нищим в полном смысле слова. Он привез с собой старинный документ, наполовину изъеденный молью, где было начертано генеалогическое древо его семьи. Согласно документу Буэнавентура имел право на благородный титул, унаследованный им от какого-то прапрадедушки, происходившего от Франсиско Писарро, завоевателя Перу.
В те времена наша буржуазия была как одна большая семья, где все, так или иначе, приходились друг другу родственниками. Достаточно было обратиться к бабушкам, дремавшим в плетеных качалках, чтобы выяснить, кто кому кем приходится. Во времена Испанской Короны известное происхождение имело больший вес, чем его исчисление в золоте. В каждом селении супружеские пары аккуратно записывали в две пыльные тетради в шагреневом переплете то, что священники ревниво хранили в ризницах церквей: книгу черных браков и книгу белых браков. Священники называли их «книги чистоты крови», и первоначально их учредили еще в Испании, чтобы поддержать таким образом исконных христиан, отличающихся от тех, у кого спорное происхождение, например еврейское или арабское.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137