Плохо тебе? То не голова, то душа твоя болит. Вижу. Может, полежишь?
Пал Палыч отрицательно покачал головой.
– Все нормально. Уже лучше.
Пал Палыч как-то странно посмотрел на Сергея. Он мучительно пытался найти хотя бы какие-то различия в абсолютном физиогномическом сходстве Сергея и того, с кем схлестнула его судьба прошлой ночью. Разве что глаза? Да, они другие. А может, ему только кажется? Проклятая боль мешает сосредоточиться.
– Помнишь, как тогда, в армии, ты спас мне жизнь?
– Конечно, помню, Паша, да дело прошлое.
– Что я тебе тогда сказал? После отбоя? В каптерке?
Сережа тихо рассмеялся.
– Что будешь последней сволочью, если предашь нашу дружбу. Ой, Господи, помилуй.
– Да. Но он тоже может это знать. Он знает все! Говори мне прямо: это ты или он? Черт бы вас всех побрал! Я схожу с ума! Нет. Докажи! Слышишь, докажи немедленно! Ну, дай мне какой-нибудь знак, что это ты! Ты мне нужен, понимаешь? Очень!
– Успокойся и посмотри на меня, Паша, – еле слышно произнес Сергей, но, казалось, его услышала вся больница. – Видишь на мне крест? Тот, о ком ты говоришь, его носить не может. Теперь я понял, о ком ты. Господи, помилуй! Все очень просто – сатана многолик. И если ты его в себя впускаешь, он начинает жить с тобой одной жизнью. Ты перестаешь принадлежать себе, становишься его слугой и носителем его морали.
– А ты, Сережка, так спокойно об этом говоришь. Я сейчас смотрю на тебя и точно знаю: ты ведь его не боишься. Почему?
– А чего мне его бояться, если со мною вера. И если она настоящая, то страха в душе быть не может. Смех, да и только. Это же такая простая истина…
– Да. Настолько простая, что лежит на твоих ладонях?
– Видишь, как ты точно сказал.
– Это не я сказал, к сожалению.
– Неважно. Только от понимания этой истины до принятия ее твоей душой путь может быть очень долгим. Порою в целую жизнь.
– Но ты же к этому пришел! А вот я, Серега, полный засранец. За все эти годы я ведь о тебе ни разу и не вспомнил.
– Ты не вспомнил, а душа твоя помнила. Да и не обо мне речь.
Пал Палыч попытался встать, но Сергей усадил его обратно.
– Не спеши, Паша. Посиди немного. Пусть совсем пройдет.
– Знаешь, Серега, когда ты пропал тогда, растворился куда-то… Так неожиданно, никому ничего не сказав… Я же искал тебя, а ты как в воду канул. Ведь все, что сейчас имею, – благодаря тебе, твоим идеям. Ты же был гением, Сережка! Мы и сына-то с Ларкой в честь тебя назвали! Помнишь?
– Помню, Паша, помню.
– Вот ты подумай, Серега, те принципы, которые ты тогда закладывал в свои финансовые схемы, – многие работают и по сей день. Понимаешь? Сегодня работают!
– Мне за эти схемы, Паша, до смерти не отмолить свой грех.
– Да брось ты, честное слово. Не ты, так кто-нибудь другой. Время такое. А мы… Ну что мы? Мы – продукт этого времени.
Сергей подошел к Пал Палычу и сел рядом с ним на кушетку, положив свою руку ему на голову.
– Ничего, ничего. Так надо. Ты спрашиваешь: почему я исчез тогда? Не скрою, поначалу все было ново, живо, интересно. Мы вместе, наша дружба. Это захватывало. А потом настал момент, когда надо было идти по головам. Помнишь? Сегодня или завтра, но человек неизбежно встает перед выбором, и он должен сделать этот выбор. А время здесь ни при чем. Я тогда очень хорошо понимал, что тебя уже не остановить, но что даже и не попытался – снова грех на мне. Ну как ты? Должно полегчать.
– Совсем не болит. Ты как руку положил на голову, так сразу и прошло. Ты что, людей лечишь?
– Да вот все говорят, что Божий дар имею. Смех, да и только. Разве в этом дело?
– Серега, давай выйдем отсюда, а то мне как-то не по себе от этой обстановки.
Они вышли из перевязочной.
– Ну как, святой отец, гляжу, оклемался друг ваш?
– Спасибо, сестра, все в порядке. Жив-здоров, слава Богу.
– Скажи, – обратился к ней Пал Палыч, – а ваш главврач или зав. отделением – не знаю, как он называется, – он на месте?
– Здесь он. Вон его дверь.
– Серега, подожди меня пять минут. Ладно?
Пал Палыч постучался в кабинет заведующего отделением и, не дождавшись ответа, вошел в него. В стороне стояли низкий столик и небольшой диван, на котором сидел утомленного вида человек и курил сигарету.
– Извините, я без приглашения.
Заведующий отделением внимательно посмотрел на Пал Палыча.
– Вы все же постучали. Так что будем считать, что нормы этикета соблюдены. Присаживайтесь.
– Спасибо, насиделся.
Доктор иронично улыбнулся. Пал Палыч это заметил.
– Думаете, еще предстоит?
– Я ничего не думаю. Слушаю вас.
– Там у вас в коридоре бабушка…
– Знаю. Кто она вам?
– Никто. Просто старушка. Скажите, сколько нужно денег, чтобы облегчить ее страдания?
Доктор встал с дивана и подошел к Пал Палычу.
– А сколько вы могли бы оставить своих денег, чтобы мне не было стыдно хотя бы за свое отделение? За все это убожество, в котором вы сейчас находитесь? Сколько не жалко? Я узнал вас. Я вас видел на последнем саммите в Давосе. По телевизору, конечно. Вас там часто показывали. И довольно крупно. Вы там, часом, эти проблемы не обсуждали?
Пал Палыч стоял и молчал. Сейчас ему ответить было нечего. Он только мог удивляться своему собственному спокойствию, что не испытывает чувства гнева, когда его отчитывают, как последнего двоечника. Напротив, он смотрел на этого уставшего человека и понимал, что ничего, кроме уважения, к нему не испытывает.
– Слушайте, как вы вообще сюда попали? Какой, простите, черт вас сюда занес? Невероятно! Девяносто процентов ресурсов этой дивной страны принадлежат сорока двум людям.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16