Так же, дорогой мой читатель, не преминув с ходу махнуть вслед за вдовой третью заветную, в состоянии полного отупения, я индифферентно наблюдал за тем, как приземлился вертолет, как из него, будто из гнезда, выпорхнула парочка по кадык экипированных организмов-спасателей вместе с экипажем и как, широко улыбаясь от уха до уха, побежал их встречать мажордом Андреич.
Бред, господа! Пусть даже за триста верст от столицы и триста тысяч долларов, но все равно же – бред!
«Ох, не все в этой жизни может стоить таких громадных денег», – неожиданно нечто сакраментальное мелькнуло у меня в голове. Нет, что ни говори, иногда я все-таки способен на здравые рассуждения. Пусть даже и не ко времени.
– Так, все, дорогуша моя, – услышал я откуда-то из космоса, – еще по паре рюмочек – и отсыпаться. Завтра с восходом солнца мы с тобой и двинемся. А вот силы надо бы поберечь. Пригодятся, думаю.
Все, что мне оставалось, – глупо улыбаться и, подобно тихому сумасшедшему, на каждую точку, тире или запятую неизменно одобрительно кивать головой. Ах, душка ты мой Голохвастов, ну до чего же ты понятен мне! Сердешный ты мой! Хотя от Батурихи до Крещатика не так уж и близко. А впрочем, всего-то каких-нибудь тысяча с небольшим неприметных ухабистых верст исключительно славянского измерения души.

Эпизод четвертый
«Признаки налицо»

Господи, да что ж это такое? Скажите, люди добрые, ну почему я должен третьи сутки кряду при немыслимой жаре и в страшной духоте болтаться, как блоха в штанах, по этим чертовым дремучим девственным лесам с побелевшим высунутым языком, к тому ж еще от пота перманентно промокающий до нитки? И почему я, как последний идиот, блукаю тут промеж деревьев со своей больной спиной, травмированной еще в дни прекрасной бурной юности моей? Уже как сутки, кстати, переставшей вообще что-либо чувствовать и ощущать от непосильной тяжести ужасно здоровенного и неуклюжего тупого рюкзака, подобно злому року, повисшего бичом на моих согнутых от боли и усталости хиреющих и неспортивных ноющих плечах. Ну почему никто из небожителей не крикнет сверху во все горло этой капризной и богатой, но одержимой дуре: «Баста, красавица! Харэ тебе, родная, заниматься дребеденью!» И почему ж ей на ухо не проревет медведь и не провоет волк или, в конце концов, не прощебечет птаха про то, что с детства я ненавижу турпоходы, ненавижу ночевать в палатке, горланить трехаккордовые песни у костра, какие бы тончайшие и сокровеннейшие струны моей убогой, но чувствительной души они ни задевали? Я ненавижу все, что связано с романтикой походной жизни, с чарующей неповторимостью немытого и бородатого, просаленного соприкосновения с живой, величественной матушкой-природой в подобных, блин, условиях и в данных обстоятельствах!
Я отлично понимаю, дорогой читатель, что после таких высказываний многие захотят незамедлительно плюнуть… прямо-таки в мою инфантильную рожу, но, что поделаешь, такой я человек. Люблю смотреть на мир, как говорится, из салона своего персонального автомобиля. вы уж извините. Да и по возрасту давно уже не мальчик. Да-с! И с этим тоже следует считаться. Но главное – я выдохся физически до полного предела от этой незатейливой «прогулочки» по лесу. Нечеловечески устал от всего этого бреда, этого неслыханного, полного идиотизма действия, происходящего со мной. Ну, и что самое-то неприятное – меня давно и не шутку обуяла удушающая паника обреченного погибать в пустыне. Абсолютно четкое понимание, что нам из этого лесного капкана выбраться уже не суждено.
И как бы в подтверждение моих суровых мыслей в ту же секунду километрах в двух от нас мы услышали звук вращающихся лопастей пролетевшего вертолета, даже не отреагировав на это обстоятельство никоим образом. Ну, во-первых, потому, что уже порядком успели к этому привыкнуть, а во-вторых, совершенно бесполезное занятие при отсутствии ракетницы, которую забыли впопыхах при сборах. Ведь все равно же не увидят. Кругом густой и труднопроходимый лес, а куда ни сунься, километров на десять – я уверен – ни одной хотя бы мизерной поляночки. И в-третьих – а это главное, – моя мадам пока домой не собиралась. Так что пусть летает. Для приличия. Ну, и на всякий случай.
– Так, привал, – донесся до меня, словно из небытия, бодрый, командный голос моей несравненной, полной сил и здоровья спутницы, к менторскому тону которой я еще со вчерашнего дня начал относиться философски.
– Как скажешь, дорогая, – выдохнул я в ответ и с дрожью в коленках безжизненно рухнул на землю. – Люда, ведь уж третьи сутки пошли…
– Ничего-ничего, потерпи. Теперь-то я уж точно знаю: мы почти у цели.
– Откуда такая уверенность? – Я почему-то не смог разделить оптимизма Людмилы Георгиевны.
– Да все очень просто. Все потому, что мы сейчас уже в конкретной аномальной зоне. Меня, кстати, Миша во снах об этом предупреждал. А вот теперь припоминай: еще вчера днем нашу спутниковую связь как отрезало. Так? А сегодня гляжу на компас… И что же я вижу? На вот, смотри сам…
Она сунула этот дурацкий прибор мне прямо под нос, а я с упадническим безразличием в глазах мог воочию наблюдать, как стрелка компаса, словно пропеллер, наматывала вокруг оси оголтелые круги, упорно не желая замечать магнитного полюса Земли.
– Ну что, тебе это ни о чем не говорит? – задали мне вопрос с каким-то мистическим воодушевлением.
– Что? Мне?.. Говорит. Мне это говорит только о том, что надо всегда прислушиваться к рассказам местного населения, – изрекая сие, я в ужасе схватился за голову. – И как теперь прикажешь нам шлепать, как ты говорила, строго на восток?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14