– Туда только Олег Викторович да сам шеф ходит.
– Начальство само? – удивился дизайнер.
– Иногда начальник отдела исследований, на мышь похожий, сам забегает, – сказала девушка и тихо прыснула в кулак.
– Не боишься так о людях?
Она не удостоила его ответа, задвигав компьютерной мышкой карты. Анатолий пошел к аппарату, продающему кофе. Его расследование усложнялось.
6
Впервые он пришел домой раньше Полины. С тех пор как они решили не афишировать свои отношения на работе, в высотке каждый был сам по себе. Толик не дожидался ее, не заходил в обед и после окончания трудового дня, Полина поступала так же. Иногда это давало ощущение некоей свободы, будто вообще их офисы находятся в разных концах города. Анатолию это обманчивое чувство нравилось, а Полина понимала, что постоянно быть рядом с мужчиной вредно для него, поэтому относилась к эфемерной свободе как к неизбежности.
И вот он впервые пришел домой раньше ее. Открыл дверь дубликатом ключей, изготовленных ею еще в начале их отношений. Полина тогда сказала: «Это знак моего доверия к тебе, ты ведь понимаешь?» Он осознавал это.
Сегодня он вошел в квартиру не один. Ему хотелось порадовать Полину, поэтому дизайнер зашел в цветочный магазин и купил замену погибшей при странных и неизвестных ему толком обстоятельствах фиалке. Растение оказалось высоким для размещения его на холодильнике. Распустившаяся лиловыми сочными цветками верхушка упиралась прямо в потолок, поэтому он поставил горшок на пол у выхода на балкон. «Пусть хозяйка сама решит, куда его поставить».
Замороженную пиццу и салат-ассорти из креветок, кальмаров, мидий, кукумарии, трепанга и еще каких-то неизвестных ему морских обитателей он выложил на стол. К ее приходу они оттают. Останется только подогреть – и ужин готов.
Переодеваясь в домашнее трико и майку, он, пожалуй, впервые задумался о сути их взаимоотношений. Какие чувства он испытывал к этой привлекательной женщине. В том, что она любит его, он не сомневался. Она могла дальше сдерживаться и не произносить три слова в слух, но достаточно было увидеть ее глаза в те тяжелые дни, бетонным потолком рухнувшие на него, чтобы не оставалось сомнения. Так не смотрят просто на тех, кого жалко. Так смотрят на любимого, дорогого человека. А как он смотрел на нее?
Думая об этом, Толик прошел в зал и принялся рассматривать фотографии, выставленные в аккуратных рамочках. Выбрав фото, на котором она получилось еще красивее, чем в жизни, он сел на диван. С минуту он вглядывался в изображение под стеклом, в ее глаза, линию губ, маленькую крепкую грудь, обтянутую красной тканью вечернего платья. На его губах появилась улыбка. Он вспомнил последнюю девушку, с которой у него было что-то типа любви. Вспомнил прогулки по парку, секс в полутьме в лесопосадке за домом после дискотеки, как ему впервые в жизни сделали минет. Почему-то в памяти воскрешались лишь влажные отношения. Он подумал, что с прежними девушками-женщинами встречался ради траханья. Ни о какой любви речи не шло. В том смысле, что он их по-своему любил, но не серьезно. Его голову занимало будущее, карьера и успех, желание устроиться лучше в жизни. А Полина? Чем она отличалась от тех немногочисленных девчонок?
Он поставил фотографию на место, почесал поясницу, попытался представить, как складывалась бы его жизнь без нее, и не смог. Вспомнил произнесенную после ночного кошмара фразу: «Она мой ангел». К чему эти сны, ведь он никогда не верил в то, что рожденные в глубинах подсознания абсурдно-абстрактные образы и сцены могут воплотиться в реальность наяву. Если такое и происходит, то не подменяется ли явь сном?
– Она мой ангел, – произнес он вслух, смакуя каждый слог, перекатывая буквы, как горошины на языке.
Он стоял в ванной, из крана бежала теплая вода. Парень стал брать одну за другой ее вещи: крем для ног с экстрактом зеленого чая и мелиссы, скраб с абрикосовым маслом и силиконовыми абразивами, средство для снятия макияжа, пенку для укладки волос сверхсильной фиксации… «Она тщательно следит за своими волосами, за кожей», – подумал он. Делает она это для него или помимо него? Ему было безразлично. Он взял в руки парфюмированный тальк. Он столько раз держал его в руках, наносил на ее кожу, всегда возбуждаясь. Обычно такие действия заканчивались сексом. Кто она для него?
Звонок в дверь взбудоражил спокойные воды его рассуждений, заставив выронить баночку с тальком. Она почти долетела до кафеля, готовая осыпать его осколками декоративного стекла и косметической пылью, но Толя опустил раскрытую ладонь и поймал предмет.
Полина не смогла открыть дверь ключом, поэтому позвонила. Она задержалась. Такое случалось несколько раз в году, как правило, перед сдачей в налоговую инспекцию или пенсионный фонд отчетов и деклараций. Весь день она билась с переданной из налоговой программой. Что-то системный администратор инспекции перепутал, и проводка нескольких сумм уходила в небытие, вместо того чтобы занять положенное место в таблице.
– Ты уже дома? – удивилась она, входя и снимая обувь.
– Я не один, – предвкушая радость, сказал он.
– С кем? Гена пришел? – спросила женщина, проходя в ванную мимо него, даже не поцеловав, как делала всегда.
– Про Гену мне ничего не известно, – выплюнул эти слова, как комок злокачественной опухоли, Толя. – Ты устала?
– Не то слово, – ответила она, включая свет в ванной. – Ты брал тальк?
– В смысле? – подходя к ней, уточнил дизайнер.
– Тальк всегда стоит справа от зеркала, а сейчас он… Да тут все не на своих местах, – принявшись расставлять косметику, вздохнула она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137