ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Распевая песни Боя Джорджа. Мир был прекрасен, и мы любили всех на свете. Я надел под футболку лифчик.
Фотографируемся для истории в наших теплых полярных кальсонах: взгромоздившись на стол, в героических позах великих завоевателей Арктики. Возвращение долбоебов. Обсуждаем, каковы наши шансы найти Потерянный Аккорд. Зодиак с его выразительным голосом Кифа Ричардса, «Надломленного человека», и я со своими теориями. Гимпо нас игнорирует. Он собирается спать. Я – тоже. Z сидит за столом, нянчась со своей бутылкой «Синей этикетки». В руке – огрызок карандаша. Зыбкое пламя свечи. Z обещает, что это будут стихи полуночного просветления. Гимпо уже храпит. Я потихонечку засыпаю.
– Просыпайтесь, придурки. Не спать, не спать! Мы идем на вечеринку! – Кровать сотрясается от мощного пинка, я просыпаюсь. Z беснуется. Водки в бутылке почти не осталось.
– Z, отъебись!
– Бля, какие вы нудные!
Глава девятая
Дорога страха и тоннель судьбы
Путевой журнал Драммонда: среда, 4 ноября 1992
Снова – спать. Ну, что-то типа того… но сейчас уже утро, и я пишу эти заметки. Я еще не рассказывал, как мы придумали раздолбайство от литературы? Вроде как новое литературное направление. Типа как Вордсворт и Кольридж были романтиками, Керуак с Гинзбергом – битниками, ну а мы, соответственно, раздолбай. Z с Гимпо еще дрыхнут, храпят и попердывают на своих койках.
Мутный утренний свет и бычки по всей комнате. Сходил просрался, в первый раз за три дня, надел килт, приготовил завтрак, достойный древних королей. Теперь бужу этих сонь:
– Подъем!
Завтракаем, выезжаем. Еще один день в раю – и это я без издевки. Млечное бледное солнце тщится осветить землю, но в итоге сдается и скрывается за пеленой облаков, но нас это ни капельки не огорчает. Нам и так хорошо.
Вроде бы отпустило. Экстазийный угар прошел, и нам стало стыдно за вчерашнее. Тяжелая тишина – молчание трех мачо, мучимых раскаянием, – покачивалась в пространстве, как яйца быка на цветущем лугу. Суровое клинт-иствудское безмолвие нарушали лишь редкие звуки мужественного пердежа.
Z рассказывает про магический международный язык водки. Там, где не справляется эсперанто, на помощь приходит «Синяя этикетка». Вчера ночью, когда мы с Гимпо уже задрыхли, Z общался с мужиком из соседнего коттеджа – тот проходил мимо, случайно глянул в окно, увидел, как Z полуночничает при свечах с бутылкой водяры, и пригласил его в гости. Z живописует подробности – в своей неподражаемой, уникальной манере. Значит, приходят они с этим кренделем к нему в домик. Мужик, кстати, был колоритный: коммивояжер в кожаной жилетке. Они очень здорово посидели: кушали водку, смеялись, что-то рассказывали друг другу, говорили каждый о своем и, что характерно, прекрасно друг друга понимали. Притом что мужик говорил по-фински, a Z – соответственно, по-английски, с йоркширским акцентом, и вообще-то они не понимали ни слова из того, что говорил собеседник. И, однако, они очень мило общались. И понимали друг друга. Это важно? Конечно, важно – важно для понимания искусного, тонкого и изысканного подсюжета, что добавляет повествованию разнообразия и глубины и становится более-менее ясным только после прочтения как минимум семи томов избранных произведений раздолбаев от литературы. Так что запомните: кожаная жилетка, эсперанто и международный язык «Синей этикетки».
Пейзаж – какой-то нездешний, волшебный. Вдоль дороги – огромные камни размером с дом. Замерзшие озера с островами причудливой формы, устремленными к небу. Искривленные сосны растут из расщелин на каменистых склонах. Знаете эти японские и китайские акварели, где сплошные отвесные скалы и зыбкий туман? Так вот, пейзаж за окном – точно такой же. Может быть, это как-то связано с нами? Ну, типа, дзен-мастера на пути к сатори… может быть.
День серый и пасмурный. В машине, оказывается, есть радио. Кручу ручку настройки. Треск, помехи в эфире, а потом:
Знаешь, день убивает ночь,
Ночь разделяет день.
Попробуй скрыться,
Попробуй сбежать,
Попробуй прорваться туда, на ту сторону.
«Break on through to the other side». Упс, Большой Джим и финские «Doors» снова зовут на прорыв – как это было всегда. Если где-нибудь в этих записках я отозвался про Джима плохо, давайте не будем об этом сейчас вспоминать, потому что сейчас… Сейчас! В общем, сейчас – это не то, что раньше.
– Вы слушаете Радио-Мафию!
И мы слушаем Радио-Мафию, саундтрек к нашим внутренним путешествиям. Может быть, этот нездешний пейзаж за окном – он здесь для того, чтобы усилить воздействие этой музыки, от «Дорзов» до психоделики шестидесятых в плохом исполнении некоей Дочки Дракулы. Эту песню я никогда раньше не слышал. Навороченный гитарный рифф, а потом… Дорога катится, словно сани неверной смерти. Снаружи – чужая реальность, но мы под защитой Радио-Мафии, и нам не страшно.
Серый, сумрачный день – как отражение нашего мрачного настроения: свирепая снежная буря с маниакальным упорством билась о лобовое стекло, которое стало похоже на экран ненастроенного телевизора, засыпанный белым трескучим «снегом». Видимость была нулевая, даже при включенном дальнем свете.
А это еще что за бред? Какой-то актер читает по-английски:
Когда нам вновь сойтись втроем
Под ливень, молнию и гром?
Когда мечей затихнет звон.
И будет бранный спор решен.
Когда зардеет небосклон.
Где место?
Степь в закатный час.
Там встреча с Макбетом ждет нас.
Иду, мурлыка!
Жабы зов – сейчас!
Добро и зло один обман –
Летим в сырой, гнилой туман.
Потом начинается бурное обсуждение, на финском, естественно – минут на двадцать, не меньше. Звук финской речи завораживает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Фотографируемся для истории в наших теплых полярных кальсонах: взгромоздившись на стол, в героических позах великих завоевателей Арктики. Возвращение долбоебов. Обсуждаем, каковы наши шансы найти Потерянный Аккорд. Зодиак с его выразительным голосом Кифа Ричардса, «Надломленного человека», и я со своими теориями. Гимпо нас игнорирует. Он собирается спать. Я – тоже. Z сидит за столом, нянчась со своей бутылкой «Синей этикетки». В руке – огрызок карандаша. Зыбкое пламя свечи. Z обещает, что это будут стихи полуночного просветления. Гимпо уже храпит. Я потихонечку засыпаю.
– Просыпайтесь, придурки. Не спать, не спать! Мы идем на вечеринку! – Кровать сотрясается от мощного пинка, я просыпаюсь. Z беснуется. Водки в бутылке почти не осталось.
– Z, отъебись!
– Бля, какие вы нудные!
Глава девятая
Дорога страха и тоннель судьбы
Путевой журнал Драммонда: среда, 4 ноября 1992
Снова – спать. Ну, что-то типа того… но сейчас уже утро, и я пишу эти заметки. Я еще не рассказывал, как мы придумали раздолбайство от литературы? Вроде как новое литературное направление. Типа как Вордсворт и Кольридж были романтиками, Керуак с Гинзбергом – битниками, ну а мы, соответственно, раздолбай. Z с Гимпо еще дрыхнут, храпят и попердывают на своих койках.
Мутный утренний свет и бычки по всей комнате. Сходил просрался, в первый раз за три дня, надел килт, приготовил завтрак, достойный древних королей. Теперь бужу этих сонь:
– Подъем!
Завтракаем, выезжаем. Еще один день в раю – и это я без издевки. Млечное бледное солнце тщится осветить землю, но в итоге сдается и скрывается за пеленой облаков, но нас это ни капельки не огорчает. Нам и так хорошо.
Вроде бы отпустило. Экстазийный угар прошел, и нам стало стыдно за вчерашнее. Тяжелая тишина – молчание трех мачо, мучимых раскаянием, – покачивалась в пространстве, как яйца быка на цветущем лугу. Суровое клинт-иствудское безмолвие нарушали лишь редкие звуки мужественного пердежа.
Z рассказывает про магический международный язык водки. Там, где не справляется эсперанто, на помощь приходит «Синяя этикетка». Вчера ночью, когда мы с Гимпо уже задрыхли, Z общался с мужиком из соседнего коттеджа – тот проходил мимо, случайно глянул в окно, увидел, как Z полуночничает при свечах с бутылкой водяры, и пригласил его в гости. Z живописует подробности – в своей неподражаемой, уникальной манере. Значит, приходят они с этим кренделем к нему в домик. Мужик, кстати, был колоритный: коммивояжер в кожаной жилетке. Они очень здорово посидели: кушали водку, смеялись, что-то рассказывали друг другу, говорили каждый о своем и, что характерно, прекрасно друг друга понимали. Притом что мужик говорил по-фински, a Z – соответственно, по-английски, с йоркширским акцентом, и вообще-то они не понимали ни слова из того, что говорил собеседник. И, однако, они очень мило общались. И понимали друг друга. Это важно? Конечно, важно – важно для понимания искусного, тонкого и изысканного подсюжета, что добавляет повествованию разнообразия и глубины и становится более-менее ясным только после прочтения как минимум семи томов избранных произведений раздолбаев от литературы. Так что запомните: кожаная жилетка, эсперанто и международный язык «Синей этикетки».
Пейзаж – какой-то нездешний, волшебный. Вдоль дороги – огромные камни размером с дом. Замерзшие озера с островами причудливой формы, устремленными к небу. Искривленные сосны растут из расщелин на каменистых склонах. Знаете эти японские и китайские акварели, где сплошные отвесные скалы и зыбкий туман? Так вот, пейзаж за окном – точно такой же. Может быть, это как-то связано с нами? Ну, типа, дзен-мастера на пути к сатори… может быть.
День серый и пасмурный. В машине, оказывается, есть радио. Кручу ручку настройки. Треск, помехи в эфире, а потом:
Знаешь, день убивает ночь,
Ночь разделяет день.
Попробуй скрыться,
Попробуй сбежать,
Попробуй прорваться туда, на ту сторону.
«Break on through to the other side». Упс, Большой Джим и финские «Doors» снова зовут на прорыв – как это было всегда. Если где-нибудь в этих записках я отозвался про Джима плохо, давайте не будем об этом сейчас вспоминать, потому что сейчас… Сейчас! В общем, сейчас – это не то, что раньше.
– Вы слушаете Радио-Мафию!
И мы слушаем Радио-Мафию, саундтрек к нашим внутренним путешествиям. Может быть, этот нездешний пейзаж за окном – он здесь для того, чтобы усилить воздействие этой музыки, от «Дорзов» до психоделики шестидесятых в плохом исполнении некоей Дочки Дракулы. Эту песню я никогда раньше не слышал. Навороченный гитарный рифф, а потом… Дорога катится, словно сани неверной смерти. Снаружи – чужая реальность, но мы под защитой Радио-Мафии, и нам не страшно.
Серый, сумрачный день – как отражение нашего мрачного настроения: свирепая снежная буря с маниакальным упорством билась о лобовое стекло, которое стало похоже на экран ненастроенного телевизора, засыпанный белым трескучим «снегом». Видимость была нулевая, даже при включенном дальнем свете.
А это еще что за бред? Какой-то актер читает по-английски:
Когда нам вновь сойтись втроем
Под ливень, молнию и гром?
Когда мечей затихнет звон.
И будет бранный спор решен.
Когда зардеет небосклон.
Где место?
Степь в закатный час.
Там встреча с Макбетом ждет нас.
Иду, мурлыка!
Жабы зов – сейчас!
Добро и зло один обман –
Летим в сырой, гнилой туман.
Потом начинается бурное обсуждение, на финском, естественно – минут на двадцать, не меньше. Звук финской речи завораживает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116