– Ты ведь не здесь собираешься покупать промокательную бумагу? – воскликнула она взволнованным шепотом и при этом казалась столь искренно встревоженной, что рука моя невольно застыла в воздухе. – Позволь мне отвести тебя в Уинкс-энд-Пинкс, – сказала она, как только мы вышли из дома. – У них такая чудесная промокательная бумага – и бледного голубовато-серого цвета, и momie и мятая.
– Но мне нужна самая обыкновенная промокательная бумага, – сказал я.
– Это не важно. В Уинкс-энд-Пинкс меня знают, – отвечала она, не слушая меня.
Агата, очевидно, считала, будто промокательная бумага продается в больших количествах лишь людям с хорошей репутацией, тем, на кого можно положиться, ибо они не употребят ее в опасных или недостойных целях. Пройдя сотни две ярдов, она стала склоняться к тому, что чашка чая для нее важнее, чем промокательная бумага.
– А зачем тебе промокательная бумага? – неожиданно спросила она.
Я терпеливо объяснил:
– Я использую ее для того, чтобы промокать чернила на рукописи. Кажется, это китайское изобретение второго столетия до нашей эры, но я не уверен в этом. Еще, по-моему, ее можно дать поиграть котенку.
– Но ведь у тебя нет котенка, – сказала Агата.
– Может, какой бездомный забредет, – отвечал я.
Промокательную бумагу я в тот раз так и не купил.

1 2