Джереми не любил крашеных ногтей, и она ограничивалась тем, что самостоятельно обрабатывала их и полировала замшей. Педикюр же, напротив, являлся для нее тягостной необходимостью.
Девушки вернулись к своим обязанностям. Симона уже возлежала на кушетке. Ее челку убрали под розовую повязку. Девушка, похожая на Илонку, вероятно, ее дочь, закончила массировать одну из клиенток, и хозяйка салона сама взялась за работу, предварительно вооружившись порцией крема.
Еще одна работница салона, высокая брюнетка, тоже погрузила пальцы в новую банку. «Расслабьтесь», – мягко сказала она крупной женщине в розовом.
Звучала тихая музыка. На стене персикового цвета висели часы, и Мэгги не удавалось преодолеть навязчивое желание наблюдать за ними. Одна женщина уже лежала в похожей на шпинат маске. Девушка, похожая на Илонку, тщательно вымыла руки, подошла к Мэгги и начала делать ей маникюр. «Да, именно так в молодости выглядела Илонка», – подумала Мэгги, глядя на склоненную перед ней светловолосую голову. Симона, которой накладывали маску, из-за спины возившейся с ней девушки показала подруге знак победы двумя пальцами. Часы все тикали и тикали. Явилась еще одна переодетая в розовое клиентка. Ногти Мэгги были мастерски подпилены и отполированы.
– Покрыть лаком?
– Да, пожалуйста. Ярко-красным.
Маску, снятую с одной из посетительниц, повесили на стену вместе с остальными, а самой даме помогли надеть пальто и проводили к выходу. На кушетках лежали еще семь клиенток. Мэгги сушила ногти, слегка помахивая руками.
Вскоре женщина справа от Симоны стала ерзать и вертеться на кушетке, делая какие-то жесты и пытаясь отколупнуть маску. Илонка встала из-за стола и подошла к ней.
– Чешется, – сказала женщина приглушенным голосом. – Снимите ее! – Илонка сорвала маску и увидела под ней красное воспаленное лицо. Клиентка злобно прошипела: – Сделайте же что-нибудь!
Тут распахнулась дверь, и на пороге появилась взбешенная женщина, совсем недавно покинувшая салон. У нее тоже покраснело лицо.
– Помогите, я не могу больше! – Сбросив пальто, она кинулась к Илонке и стала что-то говорить ей, бешено жестикулируя. Симона громко взвыла, вскакивая с кушетки. «Наверное, для пущего эффекта», – подумала Мэгги. Теперь в салоне воцарилась полная анархия. Илонка и ее работницы метались от клиентки к клиентке, срывая с них маски и накладывая холодные компрессы.
– La poiitzia! – вопила Симона. – Я обращусь в полицию! – Одна из девушек пыталась приложить к ее лицу смоченную чем-то вату. – Я вся горю! – вопила итальянка и бегала как полоумная по всему салону; остальные женщины вторили ей, каждая на своем языке.
А Мэгги тем временем спокойно сидела на стуле, досушивая лак и не зная, смеяться ей или плакать. Одна из женщин – жена турецкого посла, как потом выяснилось, – заползла в угол и разрыдалась. Испытывая угрызения совести, Мэгги намочила полотенце и подошла к ней.
– Сейчас все пройдет, – сказала она, вынимая из сумки лосьон. Почувствовав облегчение, турчанка схватила лосьон и побежала к Илонке.
– Вот что вам нужно, – гортанно произнесла она, размахивая пузырьком у нее перед носом.
Явились две новые посетительницы – и в растерянности остались стоять у порога, не снимая пальто. Перед ними предстала удивительная картина: краснолицые женщины с выбившимися из-под розовых повязок волосами и ошметками зеленой массы, напоминавшей шпинат, отчаянно терли руками щеки и грудь и на разных языках что-то кричали. Илонка, по-видимому, утратившая всякий контроль над ситуацией – и над собственной прической тоже, – захлопнула дверь и вывесила табличку «Zarva». Симона обильно намазалась лосьоном и передала флакон полной женщине по соседству, которая учащенно дышала, хватая ртом воздух. Понадобилось какое-то время, чтобы восстановить в салоне порядок.
Мэгги с Симоной ушли, не заплатив. Переживания Мэгги были совершенно типичны для нее: неоплаченный счет за маникюр беспокоил ее сильнее, чем страдания жены турецкого посла и нанесенный Илонке ущерб.
Мэгги настояла на том, чтобы отпраздновать победу в лучшем ресторане Будапешта, и Золтан заказал столик в «Гунделе». Спустившись на лифте в холл гостиницы, она испытала испуг и радость одновременно, увидев знакомую фигуру у стойки администратора.
– О, bonsoir, bonsoir! – радостно воскликнул Люк, на мгновение прекратив яростно жестикулировать. – Я никак не мог заставить этого человека понять, кого я ищу…
– Bonsoir, – смущенно произнесла Мэгги.
– Я надеюсь, вы сегодня свободны и сможете поужинать со мной? Я только что приехал из деревни – покупал там свинью.
– Вообще-то я собиралась поужинать с Золтаномл – неуверенно ответила она. – Ну, вы знаете, с моим деловым партнером.
– Свинья просто великолепна… – продолжил Люк и мгновенно помрачнел, когда суть ее ответа наконец дошла до него. – Значит, вы заняты? Видите ли, я завтра возвращаюсь во Францию…
Его смиренный вид растрогал Мэгги. Она всегда старалась быть любезной, привыкла заботиться об интересах других. Джереми часто упрекал ее в том, что ей трудно было говорить людям «нет». Впрочем, что плохого может случиться, если она пойдет Люку навстречу?
– Хотите присоединиться? Мы собирались поужинать в «Гунделе», – неожиданно для себя самой произнесла Мэгги.
– Я подойду чуть позже, если можно, – ответил он. – Мне нужно сделать несколько телефонных звонков и забрать из отеля кое-какие вещи. «Гундель» – о, превосходно!
Мэгги увидела Симону за барной стойкой, с бокалом шампанского; итальянка смотрелась, еще более эффектно, чем обычно. На Золтане был костюм, оставшийся у него с тех времен, когда он был водителем посла, и итальянские туфли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70