И покрытие на обеденном столе испортилось. О, хозяйка была в такой ярости! Страховая компания отказалась возместить ущерб, потому что не было видимых следов взлома. А карп! Он ведь полностью разложился! – Эсмеральда выскребла пластмассовой ложечкой из бумажного стаканчика последнюю каплю фисташкового мороженого. – Ой, какая же вы хулиганка, донна Маргарида!
Золтан время от времени звонил доложить о ходе подготовки, усердно шифруя свои сообщения – будто кто-то стал бы подслушивать их разговоры по мобильному телефону.
– Мадам, я назначил собеседование с Мэттью Рэйвеном, которое вы просили организовать, на завтра, на двадцать сорок.
Под именем Мэттью Рэйвена значился его друг-переплетчик – по-видимому, этот псевдоним был навеян названием исторической библиотеки имени Матиуша Кориивуша в Будапеште. Мастерская Мэттью Рэйвена располагалась в гораздо менее приятной части Рима, чем отель «Д'Англетер».
Мастер принял их в подвальном помещении, за дощатым рабочим столом, освещенным тусклой неоновой лампой. Это был маленький, похожий на крысу человечек, страдавший нервным тиком и обладавший вкрадчивыми манерами, который без умолку трещал на непонятном Мэгги ретороманском диалекте и непрестанно жестикулировал. Впрочем, движения его рук, в отличие от слов, были ясны даже ей. Он часто проводил большим пальцем по щеке сверху вниз, для выразительности постукивая себя по носу, и не раз потирал пальцы один о другой, складывая их щепоткой, – жест, означавший «деньги». Однажды этот человечек изобразил, будто зашивает себе рот иглой с ниткой. Но еще страшнее было, когда он резко провел указательным пальцем по шее, будто перерезая себе горло. Потом, правда, к неимоверному облегчению Мэгги, лукаво подмигнул. В общем, визит к нему не очень-то ее обнадежил.
Теперь ей ничего больше не оставалось, кроме как ждать. Чтобы убить время, они с Эсмеральдой гуляли по Риму, часами слоняясь по универмагам, которые Эсмеральда предпочитала бутикам. Мэгги сводила повариху в Колизей, потом они бросили монетки в фонтан Треви. «Que Undo!» – пыхтела Эсмеральда, флегматично следуя за вдовой посла.
Они обедали в небольших тратториях в квартале Трастевере, где посетители дружно подпевали бродячим музыкантам, исполнявшим stornelli и куда Мэгги с мужем, бывало, захаживали по вечерам. В Риме Джереми чаще удавалось проводить вечера с женой. Днем он, конечно, был по горло занят на работе, но вечерние светские мероприятия устраивались здесь не так часто, как в других городах. Когда Мэгги вступала в припеве, Джереми брал ее за руку и говорил: «Дружочек, боюсь, это не для твоих ушей». В отличие от жены, он был замечательным лингвистом, что здорово способствовало продвижению в карьере. Джереми мог цитировать итальянцам Данте, французам Монтескье, а немцам Рильке, и все это – с более чем сносным произношением.
Мэгги пригласила Эсмеральду в их с Джереми любимый ресторан с фонтаном, где плавали маленькие черепашки. Официантов, которых помнила Мэгги, уже не было, и интерьер немного изменился. Она спросила про Джузеппе, но о нем никто ничего не знал. Потом они побывали на рынке на площади Цветов. Эсмеральда с наслаждением бродила от прилавка к прилавку, что-то восклицай по-португальски при виде грибов, нежных салатов, puntarelle, баранины в горшочках – все это она бы с удовольствием готовила на собственной кухне. Они также побывали в приюте для бездомных, которым теперь заведовала Джиневра, и встретили там нескольких старожилов, еще помнивших Мэгги, – они настойчиво целовали ей руку, касаясь ее щетинистыми подбородками.
– В этот суп нужно подбавить красного перца! – На кухне Эсмеральда сделала замечание молодому повару-эмигранту, который, проворно работая половником, разливал по тарелкам еду из котлов.
В начале декабря на Пьяцца Навона развернулся рождественский базар. Эсмеральда визжала и хлопала в ладоши от восторга при виде рождественских яслей, украшенных фигурками пастушек, миниатюрными мельницами на тоненьких ручейках и розовыми закатными солнышками на заднем плане.
После приезда Эсмеральды в Рим прошло недели три. Однажды прохладным зимним утром Мэгги бродила с ней по Форуму. Вдруг повариха уселась на обломок колонны. На сей раз древнему столпу, к которому во времена Древнего Рима прислонялись сенаторы в тогах, пришлось поддерживать внушительный зад Эсмеральды. Порывшись в сумочке, она протянула Мэгги мятный леденец.
– Знаете, я тут подумала… Может, пора уже похоронить Цезаря?
Озадаченная, Мэгги молча сосала конфету.
– Пора оставить прошлое позади, – продолжала Эсмеральда, – и идти дальше. Вы красивая женщина, а в этой новой одежде, – тут она с головы до пят окинула Мэгги взглядом, – вы очень скоро встретите мужчину, который полюбит вас так, как вы того заслуживаете.
Мэгги молча покачала головой.
– Да, да, не сомневайтесь! Пора забыть маленькие прегрешения посла, – перекрестилась Эсмеральда, – и простить его. Хватит уже этой вендетты! – Она встала и отряхнула зад.
– Ты не понимаешь, – сказала Мэгги. – Если бы я узнала, пока он был жив, мы бы все обсудили. Я бы кричала, вопила и колотила его, а ему пришлось бы объясниться – или попытаться по крайней мере… Но у меня уже никогда не будет возможности поговорить с ним, поэтому я не могу обрести покой. Как же это несправедливо!
Она постоянно вспоминала, как видела Джереми и Арабеллу вместе и ни о чем не догадывалась. Когда они оживленно беседовали на приемах в посольстве, а их головы при этом почти соприкасались, ведь Арабелла была высокой женщиной, – Мэгги искренне верила, что они обсуждают проблемы школы для девочек или что-нибудь в этом роде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70