Ходили слухи о его гомосексуальной ориентации, но о таких вещах в кругу дипломатов Великобритании, конечно, умалчивали в отличие от голландцев, посылавших приглашения послу и его «компаньону». Что касается Джереми, он всегда приходил на такие мероприятия со своей законной супругой.
Мэгги понимала: рано или поздно ей придется переступить порог «Отеля де Шаро», но тянула время. В итоге конец ее колебаниям положила Ширли.
– Ну, как дела? – весело спросила она, позвонив однажды утром из Вены. Покидая Вену, Мэгги пришлось оставить ей номер телефона – не хотелось, но Ширли настаивала: по ее словам, в ближайшие несколько недель обязательно появятся вопросы, требующие связи с ней.
– Постепенно прихожу в себя, – уклончиво ответила Мэгги.
– Просто я недавно общалась с Элизабет Фэрчайлд – она даже не знает, что вы в Париже!
– А… ну да. – Мэгги смутилась. – Я все никак не соберусь заглянуть в посольство. – На другом конце провода воцарилось осуждающее молчание. – Видите ли… у меня с этим местом связано столько воспоминаний… – слабо оправдывалась она.
– А мне сказали, что там все будут очень рады вас видеть. Ведь все хорошо знали Джереми. Роджер Фэрчайлд, кажется, даже учился с ним в Оксфорде.
– М-м… да, знаю. Конечно, этот визит очень важен для меня.
– На следующей неделе в посольстве устраивают ужин для главы ОЭСР. Джереми в свое время проводил с ним переговоры.
– О! – только и смогла выдавить из себя Мэгги, силясь вспомнить расшифровку аббревиатуры ОЭСР.
– В «Отеле де Шаро» ждут вашего звонка, – подытожила Ширли и отключилась.
Ужин был запланирован на ближайший вторник. На этот раз пришлось пропустить вечерний выпуск новостей и предупредить Золтана, что ему придется ужинать в одиночестве. Мэгги долго и придирчиво изучала содержимое шкафа и остановилась на черном жакете и черной юбке, решив, что именно так должна быть одета вдова. В качестве украшения она использовала мамин жемчуг.
– Мэгги, дорогая моя, – радушно произнесла Элизабет Фэрчайлд, сжимая ее в объятиях, после чего на воротнике черного жакета остались следы пудры. – Как вы? – Она отступила на расстояние вытянутой руки, властным жестом призывая Мэгги остаться на месте. – Вас не узнать!
– Да, – ответила Мэгги. – Я подумала, что пора взять себя в руки.
– Ну конечно же, – согласилась Элизабет, похлопав ее по плечу. – Теперь позвольте представить вам русского посла – Сергея Платонова. Он хорошо помнит Джереми по переговорам о разоружении.
Русский посол оказался примерно одного роста с Мэгги, хотя и изрядно шире. Это немного придало ей уверенности.
– Да, да, мадам, в самом деле. – Чувствовалось, что Платонов не слишком свободно говорит по-английски. – У нас очень хорошая погода для этого времени года, – рискнул он высказаться, глядя на нее усталыми глазами, будто зажатыми между нависающим лбом и широкими скулами.
Рядом с Мэгги оказался официант. Она взяла, как ей показалось, стакан простой воды, в котором на поверку оказалось немало джина. Сделав глоток, она ответила:
– Да, погода очень спокойная, не правда ли?
– А вот Мерседес, – сказала Элизабет. – Я уверена, ты помнишь ее, она супруга мексиканского посла. Они были здесь одновременно с тобой и Джереми. Муж Мерседес тогда был временным поверенным.
– Да, конечно, я хорошо их помню. – Мэгги отпила еще глоток. – Прежнего посла звали Хосе Луис, верно? – Хосе Луис был маленьким пухлым человечком, его щетинистые усы щекотали руку Мэгги, когда он темпераментно целовал ее.
Круглолицая Мерседес взглянула на нее недоверчиво и непривычно серьезно:
– Вы разве не слышали?
– Что не слышала? – спросила Мэгги, осушив стакан.
– Хосе Луис катался на водных лыжах в Замбези. После Парижа его отправили в Африку. Я думала, вам это известно. – Следующую фразу Мерседес произнесла доверительным шепотом:
– В результате нашли одну шляпу!
Мэгги почему-то разобрал смех. С трудом сдержав его, она взяла еще один стакан прозрачной жидкости.
– Какая трагедия! – сказала Мерседес.
– О да, конечно, – согласилась Мэгги, пытаясь продемонстрировать искреннее сочувствие, внезапно устыдившись своего легкомыслия. – Значит, он утонул?
– О нет… – У Мерседес задрожали губы. – Его съел крокодил!
– Это ужасно, – сказала Элизабет Фэрчайлд и повела Мэгги дальше. – Теперь познакомься с новым послом Северной Кореи. Это мистер Сун Цзю.
Мэгги удивилась – как только она сама год за годом выдерживала такие однообразные вечера?!
– И миссис Сун Цзю, – добавила хозяйка, ободряюще склонившись к очень маленькой женщине, стоявшей рядом с мужем.
Миниатюрная кореянка улыбнулась и кивнула.
– Мы любим вашу страну, – сказала она, явно принимая Мэгги за кого-то другого.
– А теперь, – эффектно произнесла Элизабет, – сюрприз – специально для тебя!
И Мэгги оказалась лицом к лицу с двумя лучшими друзьями Джереми.
– Джеффри и Камилла специально прибыли сюда с юга Франции, чтобы повидаться с тобой! – Элизабет вся так и светилась.
Джеффри был немного старше Джереми. Даже внешне друзья были похожи – оба высокие, с разделенными аккуратным пробором серебристыми волосами и надменным выражением лица, как у всех представителей привилегированного сословия.
Камилла была идеальной женой дипломата, олицетворением надежности: она превосходно играла в бридж и гольф, была неутомимым организатором мастер-классов по икебане и кулинарных курсов для жен дипломатов. Ее малосольный лосось, маринованный в листьях чая «Лапсан сучон», пользовался неизменным успехом на всех праздничных мероприятиях и приемах в посольстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70