Но она уже не была той, прежней Стефани.
Она мимоходом подумала, что, может быть, он как-то узнал про их план и это упреждающий ход с его стороны. Но она слишком хорошо его знала и видела, что он не притворяется. Что-то случилось и вынудило его признаться. И, несмотря на то что она была сейчас бесконечно далека от него, она все-таки видела, что для него это огромный шаг, который потребовал большого мужества. Он смотрел на нее с отчаянием, всей душой желая услышать, что все будет хорошо, ожидая, что она осушит его слезы. Но она не могла в свою очередь сказать ему всей правды – как они с его любовницей сговорились отравить ему жизнь.
– Мне очень жаль, Джеймс. Я думаю, нам надо расстаться. Я собиралась сказать тебе сразу после дня рождения. Просто Финн так радовался, и…
Но она не смогла договорить: Джеймс застонал и, схватив ее за руки, принялся умолять дать ему возможность загладить вину.
– Я изменился, – говорил он, – я еще не знаю, как мне доказать это тебе, как поправить дело, но я сделаю все, обещаю! Только, пожалуйста, пожалуйста, не обрывай все вот так!
Она освободилась от его рук.
– Мне приходится. Прости, Джеймс, но я должна. У меня было время подумать, и я поняла, что нам лучше расстаться. И я уже не изменю решения – что бы ты ни сказал.
Джеймс был в замешательстве. Когда он представлял себе последствия своего грандиозного признания, ему, очевидно, не приходило в голову, что она может отнестись к нему так равнодушно.
– Как ты узнала? – вымолвил он наконец. Стефани уже собралась рассказать ему, как они с Кати познакомились, как регулярно созванивались, что незапланированный визит его родителей в Линкольншир был частью их плана. Было бы забавно, подумала она, посмотреть на выражение его лица, пока она будет рассказывать, что все его недавние несчастья отчасти и ее рук дело. Но она почувствовала, что не сможет пнуть упавшего.
– Узнала, и все, – сказала она. – Ты просто был не так осторожен, как тебе казалось.
– Я виноват, – снова начал он. – Я страшно виноват. Завтра я скажу Кати, что все кончено. Но, прошу тебя, давай поговорим. Ради бога, выслушай меня.
О черт, подумала Стефани. Кати!
Минут десять спустя, в течение которых Джеймс, продолжая плакать, выкладывал новые и новые детали своего обмана (словно нагрузив ее ими, он не оставлял ей никакой другой возможности, как только простить его), Стефани убедила его, что должна спуститься вниз и заняться гостями.
– Мы можем поговорить потом, – сказала она уходя. – Но честно признаться, я думаю, что говорить нам не о чем.
Джеймс сказал, что Кати тоже устраивает для него праздник – Стефани, разумеется, прекрасно знала об этом. Он не хотел ехать, он вообще больше не хотел видеться с Кати.
– Не будь смешным, – сказала Стефани, – ты не можешь так просто сбежать. У тебя там практика, в конце концов.
Джеймс смотрел на нее в замешательстве, он явно рассчитывал задобрить ее обещанием не встречаться с Кати. О господи, подумала Стефани, а ведь он продолжает надеяться, что все обойдется.
– Тогда поедем со мной, – сказал он. – Ты увидишь, что я говорил правду, когда сказал, что с этим все покончено. Мы можем предстать перед ней единым фронтом, а потом пойдем в лечебницу, я соберу свое барахло, и вернемся домой.
– Джеймс, если ты хочешь порвать с Кати, так порви. Только не делай это ради меня. Я ведь сказала, что у нас все кончено, да?
Джеймс был не в состоянии снова выйти к гостям, и Стефани, освободившись от него наконец и спустившись вниз, сказала, что Джеймс нехорошо себя почувствовал и пошел прилечь. Кое-кто из гостей подозрительно покосился в сторону японских поваров, отодвинул тарелки и стал гладить живот и щупать лоб, в поисках признаков начинающейся лихорадки. Оповестив о внезапном недомогании Джеймса достаточное количество гостей, чтобы новость могла распространиться, она взяла телефон и вышла в сад, нашла укромное местечко и позвонила Кати.
– Ну, как вы там веселитесь? – зачирикала Кати на том конце провода.
Стефани рассказала ей, что произошло, умолчав о некоторых нелестных вещах, которые он говорил о Кати, пытаясь умилостивить Стефани.
– Он нас подозревает, как по-твоему? – спросила Кати, когда Стефани замолчала.
– Нет. Определенно нет. Похоже, что он абсолютно искренен.
– Вот дерьмо, – сказала Кати. – А я-то предвкушала завтрашнее шоу.
Стефани рассказала ей о намерениях Джеймса приехать в Нижний Шиппингем рано утром, чтобы положить конец их связи.
– Полагаю, что это и правда конец, – сказала она. – Что ты будешь делать? Отменишь праздник?
– Ни за что! – засмеялась Кати. – Я скажу всем, что праздную свою свободу.
– Я тебя не узнаю, – сказала Стефани, вспоминая прежнюю кроткую, наивную женщину, которую она впервые встретила несколько недель назад.
– Я переродилась! – вскинула подбородок Кати. – Это моя новая, улучшенная версия под названием «Не дам себя в обиду».
Стефани засмеялась, хотя вовсе не была уверена, что новая Кати ей нравится больше прежней.
– Потом расскажешь, как все прошло?
– Непременно.
Снова вернувшись к друзьям, Стефани представила, как встает и громогласно заявляет: «Спасибо всем, что вы пришли. Мы с Джеймсом хотим объявить, что отныне будем жить раздельно. Он оказался лживым, ничтожным изменником, но я уверена, что все мы готовы пожелать ему счастливого дня рождения». Но решила все-таки оставить все как есть. Пусть люди повеселятся, ведь, возможно, они собрались в этом составе последний раз. Завтра она начнет понемногу сообщать правду. Но первым должен узнать ее Финн.
Глава 35
В конце концов Стефани и Джеймсу пришлось ночью спать в одной постели, потому что Полин и Джон спали в соседней спальне, а один из гостей заснул на диване в гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99