Та совокупность идей и та модель социализма, которые привносились на русскую землю, могла быть принята люмпенизированной частью населения, но не народом в целом. Для того, чтобы ее утвердить в нашей стране, было необходимо физически уничтожить наиболее действенную часть ее народа. Интеллигенцию, предпринимателей, самостоятельных крестьян ... - такова логика! Кстати говоря, следующая из марксистского анализа.
Россия была беременна революцией, петровская система себя уже изжила полностью. Революция, в той или иной форме, не могла не произойти. Но все дальнейшее должно было бы определяться собственным российским укладом и его традициями. Но для этого потребовалась бы совсем иная модель общества и системы, чем та которая во многом воспроизводила петровскую бюрократию.
Неприятие русской социал-демократией и большевизмом нашего традиционного образа мышления и шкалы ценностей - это не событие послереволюционного периода. Вспомним, например, отношение социал-демократов к русской философской мысли, ее практически полное игнорирование и неприятие, в частности, идей русского космизма, идей единства природы и общества и т.д. Сейчас на грани всеобщего экологического кризиса мы видим, какой потерей обернулась для нас, а может быть, и всей Европы это непонимание глубинных течений нашей культуры, попытка распространить на все и вся революционные идеи и стандарты, рожденные в недрах западной промышленной цивилизации.
Я бы хотел заметить, что идеи социализма, "истинного социализма для человека", близкого к тому изначальному социализму первых христиан, имели для своего произрастания куда более благоприятную почву в России, чем на Западе. Но для того, чтобы подтолкнуть страну на этот путь развития надо было глубже вникнуть в суть взаимосвязей естественных процессов развития и тем мировосприятием и образом жизни, которые складывались в России тысячелетиями. И особенно важным было понять, что нет единой модели социализма, как и любой иной формы человеческого общежития. Что есть множественность человеческих миров и нет единого стандарта развития народов.
Сказанное о прошлом актуально и теперь, ибо поиск нового уклада жизни продолжается. Уроки прошлого должны быть усвоены: не стандартные схемы, столь милые сердцу догматика и бюрократа, а множественность форм гуманного бытия. Понятия социального комфорта, социальной ориентированности в лютеранской Эстонии и мусульманском Таджикистане должны быть совершенно разными. Общее лишь одно - гуманные формы общежития, способные обеспечить социальную защищенность человека. Вот почему я думаю, что иногда и не стоит упорствовать в том, чтобы устройство бытия человека, отвечающего заветным чаяниям человека о справедливости, называть социализмом.
Но тогда, в начале послеоктябрьской истории, все это понято не было. стандарты жизни, выработанные умозрительно, стали усиленно насаждаться всюду: и в России, и на Кавказе, и в Средней Азии. Их не могла принять даже русская деревенская цивилизация. И она рухнула, вероятно, раз и навсегда. И нет больше крестьян, которые смогли в 22-23-м годах, казалось бы, по воле доброго волшебника восстановить сельское хозяйство и накормить разоренную Россию. Что придет на смену крестьянской цивилизации? Что заменит "русского мужика" - сказать очень трудно.
Это маленькое размышление я бы назвал рассуждением по поводу крушения или гибели цивилизации. Нашей русской цивилизации. Не только Тойнби думал о ней. Цивилизация предоктябрьской России и сейчас для многих представляет загадку. Может быть об этом не стоит говорить? Нет надо! Необходимо! Понимание этого вопроса - один из ключей к будущему, ибо наше прошлое совсем еще не ушло.
Российская цивилизация - удивительное объединение и напластование различных культур и традиций. Отсюда и неоднозначность ее проявлений и противоречивость оценок. С одной стороны, блестящее европейское искусство, высочайший уровень образования интеллигенции и рядом - огромные малообразованные массы крестьянства, живущие общинами по своим стародавним законам. Можно ли себе представить европейскую культуру без Менделеева, Чайковского, Толстого, Кандинского?...А Россию без персонажей Лескова, малопонятных для западного европейца и страшной для него русской деревни? Христианство пришло к нам из Византии в ту пору, когда разрыв между восточной и западной церковью носил уже не только формальный характер. Но еще за сто лет до этого на восточной границе страны утвердился ислам и Киевская Русь испытала влияние блестящей не столько арабской, сколько персидской культуры. Значит через Византию и Персию мы тоже наследники древнего эллинского мировосприятия, которое, по-видимому, довольно хорошо было усвоено жителями Киевской Руси.
Заметим, что это эллинское начало преломилось совсем по-разному в католическом и православном мирах. Отсюда та ментальная граница, которая разделяет славянство, из за которой льется кровь в Югославии, из за чего русская Москва гораздо ближе Киеву, чем украинский, но католический Львов, который много столетий был под властью католического императора.
И еще одно. Русские и вообще славяне в своей экспансии были весьма мало похожи на тевтонских рыцарей, католических, а затем и лютеранских миссионеров. Продвигаясь на Северо-Восток, славяне не просто ассимилировали огромные массы угро-финских и тюркских народов, но и впитали многие особенности их языческой культуры. В нас, великороссах, чухонской крови не меньше чем в эстонцах или финнах. Но как мы не похожи на тех и других!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134