..
О, вы приедете к нам
завтра по первопутку.

Свечи в гостиной зажгут
днем их мерцанье нежнее,
целый букет принесут
роз из оранжереи.
1911















19

***

любовь покоряет обманно
напевом простым, неискусным.
Еще так недавно-странно
ты не был седым и грустным

и когда она улыбалась
в садах твоих, в доме, в поле
повсюду тебе казалось,
что вольный ты и на воле.

Был светел ты, взятый ею
и пивший ее отравы.
Ведь звезды были крупнее,
ведь пахли иначе травы,
осенние травы.

¤**

сладок запах синих виноградин...
Дразнит опьяняющая даль.
Голос твой и глух и безотраден.
Никого мне, никого не жаль

между ягод сети-паутинки,
гибких лоз стволы еще тонки,
облака плывут как льдинки, льдинки
в ярких водах голубой реки.

Солнце в небе. Солнце ярко светит.
Уходи к волне про боль шептать.
О, она наверное, ответит,
а, быть может, будет целовать.














20

***

муж хлестал меня узорчатым
вдвое сложенным ремнем.
Для тебя в окошке створчатом
я всю ночь сижу с огнем.

Рассветает. И над кузницей
подымается дымок.
Ах, со мной, печальной узницей,
ты опять побыть не мог.

Для тебя я долю хмурую,
долю-муку приняла.
Или любишь белокурую,
или рыжая мила?

Как мне скрыть вас, стоны звонкие!
В сердце темный, душный хмель,
а лучи ложатся тонкие
на несмятую постель.
1911






















21

песенка

я на солнечном восходе
про любовь пою,
на коленях в огороде
лебеду полю.

Вырываю и бросаю
пусть простит меня.
Вижу, девочка босая
плачет у плетня.

Страшно мне от звонких воплей
голоса беды,
все сильнее запах теплый
мертвой лебеды.

Будет камень вместо хлеба
мне наградой злой.
Надо мною только небо,
а со мною голос твой.
1911






















22

***

я пришла сюда, бездельница,
все равно мне где скучать!
На пригорке дремлет мельница.
Годы можно здесь молчать.

Над засохшей повиликою
мягко плавает пчела,
у пруда русалку кликаю,
а русалка умерла.

Затянулся ржавой тиною
пруд широкий обмелел,
над трепещущей осиною
легкий месяц заблестел.

Замечаю все как новое.
Влажно пахнут тополя.
Я молчу. Молчу готовая
снова стать тобой, земля.
1911






















23

белой ночью

ах, дверь не запирала я,
не зажигала свеч,
не знаешь, как, усталая,
я не решалась лечь.

Смотреть как гаснут полосы
в закатном мраке хвой,
пьянея звуком голоса,
похожего на твой.

И знать, что все потеряно,
что жизнь-проклятый ад!
О, я была уверена,
что ты придешь назад.
1911

























24

***

под навесом темной риги жарко,
я смеюсь, а в сердце злобно плачу.
Старый друг бормочет мне:" не каркай!
Мы ль не встретим на пути удачу!"

Но я другу старому не верю.
Он смешной, незрячий и убогий,
он всю жизнь свою шагами мерил
длинные и скучные дороги.

И звенит, звенит мой голос ломкий,
звонкий голос не узнавших счастья:
"ах, пусты дорожные котомки,
а на завтра голод и ненастье!
"
1911

























25

сад

он весь сверкает и хрустит,
обледеневший сад.
Ушедший от меня грустит,
но нет пути назад.

И солнца бледный, тусклый лик
лишь круглое окно;
я знаю тайно чей двойник
приник к нему давно.

Здесь мой покой навеки взят
предчувствием беды,
сквозь тонкий лед еще сквозят
вчерашние следы.

Склонился тусклый мертвый лик
к немому сну полей,
и замирает острый крик
отсталых журавлей.
1911
***

три раза пытать приходила.
Я с криком тоски просыпалась
и видела темные руки
и темный насмешливый рот.
"Ты с кем на заре целовалась,
клялась, что погибнешь в разлуке,
и жгучую радость таила,,
рыдая у черных ворот?
Кого ты на смерть проводила,
тот скоро, о, скоро умрет".
Был голос как крик ястребиный,
но странно на чей-то похожий.
Все тело мое изгибалось,
почувствовав смертную дрожь,
и плотная сеть паутины
упала, окутала ложе...
О, ты не напрасно смеялась,
моя непрощенная ложь!
1911











26

***

хорони, хорони меня, ветер!
Родные мои не пришли,
надо мною блуждающий вечер
дыхание тихой земли.

Я была, как и ты, свободной,
но я слишком хотела жить.
Видишь, ветер, мой труп холодный,
и некому руки сложить.

Закрой эту черную рану
покровом вечерней тьмы
и вели голубому туману
надо мною читать псалмы.

Чтобы мне легко одинокой,
отойти к последнему сну,
прошуми высокой осокой
про весну, про мою весну.






















27

музе

муза-сестра заглянула в лицо,
взгляд ее ясен и ярок.
И отняла золотое кольцо,
первый весенний подарок.

Муза! Ты видишь, как счастливы все
девушки, женщины, вдовы...
Лучше погибну на колесе,
только не эти оковы.

Знаю: гадая, и мне обрывать
нежный цветок маргаритку.
Должен на этой земле испытать
каждый любовную пытку.

Жгу до зари на окошке свечу
и ни о ком не тоскую,
но не хочу, не хочу, не хочу
знать, как целуют другую.

Завтра мне скажут, смеясь, зеркала:
"взор твой не ясен, не ярок..."
тихо отвечу:" она отняла
божий подарок".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18