Он выглядел совершенно другим.
Хью засмеялся:
– Ты тоже другая. Как долго он здесь пробудет?
Сью пожала плечами:
– Я не знаю… он что-то говорил об отъезде. Вроде бы ему предстоит новая операция. Кстати, у него отличная сиделка. Он сказал, что она спасла ему жизнь.
– Полагаю, это было чудесное исцеление. Никто не ожидал, что он выживет, но он выжил. Он тебе что-нибудь рассказывал?
– Я не успела с ним поговорить, – призналась Сью. – Но почему ты приехал? Ты мог бы просто мне написать.
– Я буду честен с тобой, Сью. – Она пристально взглянула на него. Красивое лицо Хью было озабоченным. – Ты слишком сильно привязалась к этим детям. Я это почувствовал. Когда я обнаружил, что Барри жив, я понял, что теперь он сам будет заботиться о них. У него могли быть другие планы, и ты вовсе в них не вписывалась.
Сью прикрыла глаза. Ее адвокат, как всегда, был прав.
– Я стал размышлять, как ты с этим справишься, если возникнет подобная ситуация. Я хотел, чтобы ты увидела вещи в их реальной перспективе. Твоя любовь к Барри не давала тебе никакого права ожидать любви от его детей. Но, как явствовало из писем, эти дети стали для тебя своими. В твоем сознании или, я бы сказал, в твоем сердце, верно? Я говорил с Гризельдой. Она считает, что ты должна выйти замуж и родить ребенка. – Хью помолчал немного. – И я с этим согласен. Ты станешь превосходной матерью.
– А какой женой? – горько вздохнула Сью. – Когда я по-прежнему люблю Барри?
– Любишь ли? – спокойно спросил Хью, наклонившись вперед. – Ты уверена, что любишь?
– Конечно, уверена, – сердито ответила девушка и встала. – Давай поищем остальных и потанцуем. Давай сделаем хоть что-то!
«Все, что угодно, – добавила она про себя, – только бы не думать об этом!» Никогда прежде она еще не ощущала такой боли. Она ничего не значила… абсолютно ничего… для Барри…
Сославшись на головную боль, Сью рано ушла к себе в шале, но знала, что не заснет. Она бродила по комнате, как беспокойный тигр, страстно желающий вырваться на волю, стремящийся к свободе и все же скованный цепью ужасных обстоятельств. Все эти годы она любила Барри, но теперь сомневалась, подумал ли он о ней хоть один раз. Ни одного письма и даже ни одной рождественской открытки. Почему она раньше не распознала в этом признака абсолютного отсутствия интереса? Она нежеланная – вот в чем правда. Вся ее жизнь была окутана легендой, которой она позволила расти и развиваться в своей душе, – легендой об их любви друг к другу.
Раздался стук в дверь. Сью досадливо поморщилась – ей было сейчас не до галантных комплиментов Фергюса или похожих на лекции советов Хью. Еще стук… и еще… Она открыла дверь.
– О, это вы! – Она тупо уставилась на Энтони Берджеса.
– Да, не возражаете? – коротко ответил он, без приглашения входя в шале и закрывая за собой дверь. – Я хочу поговорить с вами. Сядьте.
Она нехотя повиновалась, чувствуя, что заинтригована. Энтони Берджес был последним человеком, которого она ожидала увидеть.
Он развалился в кресле, откинувшись на спинку. Глаза его были прищурены, брови сурово сдвинуты.
– Почему вы мне лгали все это время?
– Я не лгала. Я просто ничего вам не говорила.
– Я знал с самого начала. Я сразу же вас узнал. Я вспомнил ревнивую маленькую сестру, не появившуюся на приеме и так расстроившую обоих – и Барри, и Венецию. Отец Барри сказал тогда, что вы слишком темпераментны и подвержены вспышкам раздражения. – В голосе Энтони звучала насмешка. – Меня возмутило ваше поведение. Вы должны были знать, что Барри когда-нибудь женится.
– Я думала, что Барри собирается жениться на мне! – выдохнула Сью. Ее ложь была раскрыта, и теперь можно было говорить чистую правду.
– Но вы не могли выйти замуж за единокровного брата.
– Он не единокровный брат, а сводный. Барри – сын Уоррена, а моя мать не была мне настоящей матерью.
– Значит, на самом деле вы даже не родственники?
– Нет. Но Барри всегда замечательно относился ко мне. Никто прежде не был со мной таким добрым, таким любящим. И конечно, я его боготворила. Он был для меня всем. Когда я стала старше и узнала, что мы не родственники, я… я предположила… в общем, я очень хотела, чтобы мои мечты воплотились в реальность. Я верила, что он любил меня…
– И?..
– Я познакомилась с Венецией. И как-то раз она пришла к нам домой. Увидела Барри и… вышла за него замуж.
– Значит, вы все время считали, что Барри – ваша собственность, а Венеция его просто украла?
Сью посмотрела на Энтони, в глазах ее было страдание.
– Да. Я не понимала, что все придумала. Я… я была убита горем. Они уехали сюда, и я ничего больше о них не слышала.
– А ваши родители… ваши приемные родители, я имею в виду?
– Они уехали в Канаду. Предлагали и мне поехать, но я… – Сью печально покачала головой. – Моя приемная мать не особенно любила детей. А дядю Уоррена я просто ненавидела. И все же он был очень щедр и оставил значительную сумму денег у Хью на случай, если они мне понадобятся. Вот так я смогла приехать сюда.
– Понятно. – Энтони встал, прошел к холодильнику, вытащил две бутылки воды и одну протянул Сью. – Только зачем вы сюда приехали?
Она рассказала ему о своем неожиданном визите к дантисту и о подслушанном ею разговоре двух пожилых дам.
– Ясно… – задумчиво произнес Энтони. – Эти дамы видели во мне чудовище?
– О нет, вовсе нет! Та, что бывала здесь, заметила, что вы прекрасный человек и очень усердно работаете.
Энтони улыбнулся:
– Спасибо и на этом. Что она еще сказала?
Сью нервно пробежала рукой по волосам.
– Ну, она считала, что детям следовало бы побольше общаться с гостями…
– Другими словами, она считала, что я не подхожу на роль заботливого дяди, поэтому вы решили приехать, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39