В тот день Коринна Райли, заместитель редактора «Уик», оставила мне на автоответчике сообщение с приглашением на книжный вечер в галерее Сохо. В нем должен был участвовать знаменитый своей скабрезностью писатель. Она сказала, что будет выпивка и закуска, а также придут интересные люди. Может, эта вечеринка поможет разрешить мою проблему с Джейком? Может, произойдет что-нибудь волнующее – вроде стычки между двумя горячими молодыми новеллистами, – и я уже тут как тут, чтобы все описать. Эта колонка может оказаться началом совершенно нового поворота моей судьбы. Если я правильно поведу игру, то смогу постепенно трансформироваться из порножурналистки в проницательного, энергичного литературного обозревателя.
Я немедленно перезвонила Коринне, сообщив, что пойду.
– Надень что-нибудь миленькое, – сказала она.
Я выбрала облегающее черное мини-платье, украшенное у шеи золоченом бисером, черные чулки и красные легкомысленные сапожки.
Сборище состояло в основном из фатов и заморенных девиц. Я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, да и Коринны не было видно. Я сразу направилась к бару, накачалась вином и стала с жадностью поедать сырные палочки, стараясь держаться, как подобает независимой, известной обозревательнице, пишущей о сексе, а ей вовсе не обязательно с кем-то говорить, чтобы почувствовать себя крутой. Все эти тощие бабы с плохой осанкой и британским акцентом непрестанно бродили туда-сюда, и каждый раз, когда одна из них проходила мимо, у меня возникало непреодолимое желание выставить вверх средний палец и хорошенько пихнуть ее.
Через сорок пять минут я заметила, как в дверь входит Коринна. На ней были ситцевая блузка, твидовая юбка до колен и черные мотоциклетные ботинки. Направляясь к ней, я споткнулась, выпалив:
– Я так рада, что ты пришла! Я уже напилась!
Порываясь обнять коллегу, я случайно наклонила свой бокал с вином, и немного вина пролилось на пол. Схватив мою салфетку, Коринна наклонилась, чтобы стереть пятно. Тут я и заметила, что она носит чулки с подвязками.
– Ух ты, – сказала я. – Подвязки.
– Я всегда ношу чулки с подвязками, – сказала Коринна. – Они меньше давят, чем колготки.
– А я ношу поддерживающие форму колготки, – сообщила я, приподняв юбку, чтобы показать ей.
Она рассмеялась.
– Не стоит носить утягивающие колготки с таким коротким платьем. Стяжка видна из-под края платья. Как-то неопрятно выглядит.
Эта милашка говорила дело.
Через несколько минут толпа двинулась к подиуму, и скабрезный писатель принялся читать свое произведение. Я представила себя проницательным, энергичным обозревателем, пишущим о городских литераторах, но монотонный голос чтеца едва меня не усыпил.
– Давай сбежим, – шепнула Коринна.
– Давай, – прошептала я в ответ.
Итак, моя очередная колонка не будет посвящена вечеринке. Зато это будет живой портрет волевой, но разочарованной писательницы, пытающейся преуспеть в этом отвратительном, полном предрассудков мире.
Мы вышли на улицу, и я взяла Коринну под руку. Когда мы добрались до улицы Принс, она сказала:
– Заглянем в магазин «Дж. Крю»? Хочу посмотреть одежду.
Сняв со стойки несколько пиджаков и свитеров, она протянула их мне, объясняя, какие из них особенно бы мне пошли. Когда Коринна держала в руках черный кашемировый свитер, я заметила, что у нее красивые ногти. Длинные, отполированные, покрытые лаком.
– Твои руки когда-нибудь снимали для журналов? – спросила я.
– Угу, – сказала она, – было дело, еще в средней школе, но потом у меня начались проблемы с кутикулой и пришлось отказаться.
– Как думаешь, а я подошла бы? – спросила я, протягивая ей руку.
– Нет, – сказала Коринна, осмотрев мою кисть и скривив губы. – У тебя неопрятные розовые руки.
– Что-что?
– Грязные ногти, похожие на обрубки. И слишком розовые.
Повернувшись ко мне спиной, она направилась к следующей стойке с одеждой.
Пыталась ли Коринна выяснить, к какой команде я принадлежу? Или косвенным образом делала мне гнусное предложение? Или она просто одна из тех сверхискушенных гетеросексуальных девиц, которым ничего не стоит разбрасываться словами вроде «голубой» и «розовый»?
Выйдя из магазина, мы направились в кафе на Грин-стрит. Коринна купила два каппучино, и мы сели за столик в глубине зала. Мы судачили о Тернере и Дженсене, о консервативной политике газеты и о нижнем белье.
– А вот интересно, – спросила я, – покупая чулки, ты подбираешь к ним и подходящие трусики? Или для тебя это не важно?
– Я редко ношу трусики.
Ничего себе!
– А сегодня они на тебе есть?
– Нет.
И Коринна похотливо улыбнулась. Похоже было, что она со мной флиртует. По натуре я – жуткая эгоистка, зачем отказываться от того, что само идет в руки? И я знала, что Джейк не станет возражать, если я скажу ему, что связалась с цыпочкой, потому что парни обычно ничего не имеют против того, чтобы их подружки изменяли им с девчонками. Чаще всего парней даже интересуют подробности.
Я еще не успела сообразить, что делать, как Коринна поднялась со словами:
– Мне пора домой. Надо закончить тот рассказ про ягодицы.
На прощание, чмокнув меня в щеку, она вышла за дверь. Невероятно! Эта девка еще и дразнит меня всю дорогу!
Возвращаясь домой в такси, я придумала способ завлечь Коринну, не спрашивая на то ее согласия. Если я напишу колонку о том, как мы с ней занимаемся сексом, то достигну одновременно трех целей: колонка останется такой же пикантной; я сохраню отношения с Джейком и реализую, хотя бы в вымышленном мире, свои давнишние лесбийские желания. Одно дело – описать на бумаге роман с мужчиной, и совсем другое – с женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102