И тут меня осенило. Эдди продолжал петь, а я принялась неторопливо и спокойно раздеваться. Все были настолько поглощены мальчиком, что не заметили моих манипуляций. Раздевшись догола, я выскочила вперед с громким воплем: «Тра-та-та», и все присутствующие разразились приступами истерического смеха. Эдди был совершенно позабыт. Все смотрели только на меня. А я ничуточки не стыдилась, что украла у него славу. Мне казалось, что справедливость восторжествовала.
Но теперь воцарение справедливости откладывалось до того момента, когда я избавлюсь от лишнего веса. Утерев слезы, я купила диетический бутерброд в корейской закусочной и на метро отправилась домой.
Бруклин-Хайтс – очаровательный старомодный район, знаменитый своими зелеными бульварами и элегантными домами из бурого песчаника, выстроенными на рубеже столетий. Но я выросла не в одном из этих домов. Мое детство прошло в трехкомнатной квартире на тридцать пятом этаже многоквартирного дома для людей со средним достатком. Это так называемая «Серебряная башня» («Силвер Тауэр»), сооруженная в августе 1973-го. Однажды я даже нашла упоминание о нашем доме в книге по истории Бруклина, там говорилось, что он «портит привлекательный в остальных отношениях окрестный пейзаж ».
Увы, подмечено довольно точно. Перила на террасе напоминают прутья тюремной решетки, а бетон серо-коричневый и рубчатый, как презерватив; так что все это фаллическое сооружение – самое настоящее огромнейшее бельмо на глазу двадцати ближайших кварталов. Единственный плюс нашей квартиры – это вид из окна. Терраса выходит на Куинз, и если высунуться из окна и посмотреть налево, то можно увидеть Бруклинский и Манхэттенский мосты, а из моей спальни даже видна статуя Свободы.
Вернувшись домой, я застала маму на кухне – она резала овощи и слушала передачу «Поговорим обо всем».
– Как там поживает Фей? – спросила она.
– Только подумай – отказалась предлагать меня на роль инженю, пока я не сброшу пятнадцать фунтов.
– Она так и сказала, что тебе надо сбросить пятнадцать фунтов? – с испугом переспросила мама.
– Угу.
– По-моему, и десяти было бы вполне достаточно.
– Спасибо, – проронила я и, скрывшись в своей комнате, захлопнула дверь.
Поудобней устроившись на кровати, я закрыла глаза и принялась мечтать о том дне, когда моя безупречно тощая попка появится на обложке журнала «Роллинг стоунз». Долго ждать этого не придется. Как только я похудею, Фей сразу отправит меня пробоваться на роль коварной, кровожадной стервы из телесериала про нью-йоркских полицейских «Всех в досье!». Помощник режиссера по кастингу будет настолько покорен моей порочной привлекательностью, что сразу же даст мне роль. И не успеем мы еще отснять эпизод, а во всех кастинг-студиях города уже начнут судачить обо мне, и еще до показа фильма по телевидению Джордж К. Вулф из Народного театра пригласит меня в свою следующую постановку с участием множества знаменитостей – на заглавную роль в «Макбете» Уила Смита. После премьеры Бен Брентли станет рассыпаться в комплиментах по моему адресу в «Нью-Йорк Таймс» и мне начнут названивать из Голливуда.
Я получу роль статистки на съемках нового клипа с участием Джорджа Клуни, а потом сам Вуди доверит мне роль выписанной по почте безгласной четырнадцатилетней невесты в «Зимнем проекте без названия». Несмотря на то, что эта героиня не произносит ни слова, мое лицо и тело окажутся настолько выразительными, что меня выдвинут на «Оскар» за лучшую роль второго плана. Я приведу папу на церемонию награждения под видом своего бойфренда, и когда Джек Пэлэнс вскроет конверт и объявит меня победительницей, я выбегу на сцену в платье без бретелек от Шанель, а операторы станут снимать папу, захлебывающегося в собственных соплях.
За моей ролью, отмеченной «Оскаром», последуют другие – роли девушек в фильмах «Скорость-4», «Скорость-5» и «Безумно непристойное предложение». Джулия отойдет на задний план, Джулиана просто испарится, а Жульет станет вчерашним днем кинематографа. Вайнона и Гвинет сделаются моими закадычными подружками. Я помогу Гвин упорядочить питание и уговорю Вайнону снова взять фамилию Горовитц, после чего мы втроем будем представлять правящую мафию еврейских девушек Голливуда. Благодаря нашему влиянию реформаторский иудаизм станет самой популярной, модной среди знаменитостей религией, а сайентология отомрет навсегда.
Я организую собственную кинокомпанию «Пышка Пикчерз» и начну снимать фильмы по собственным сценариям с интересными ролями для девчонок и абсолютно примитивными – для мужиков. Я стану первой актрисой, запросившей за роль двадцать пять миллионов долларов. «Тайм» поместит мое фото на обложке, утверждая, что я потрясаю устои Голливуда. Браун-колледж присвоит мне степень почетного доктора, и я приеду в университетский городок, чтобы произнести речь о том, как женщинам обрести права в мире, где верховодят мужчины. И все эти юные долбаные театралы будут мне бешено хлопать, когда я вдруг умолкну на полуслове, картинно взмахнув рукой, потому что вспомню тот день, когда Фей сказала мне, что я «слишком жирная».
Похоже, я задремала, потому что меня разбудил мой брат Зак, склонившийся надо мной со словами:
– Привет, толстуха.
Он посещает предпоследний класс Стивесантовой средней школы и сейчас пребывает в стадии оболтуса, мнящего себя всезнайкой.
– Мама тебе уже рассказала? – спросила я.
– Ага.
– А ты тоже считаешь, что мне нужно похудеть? Только честно.
– Ну, раз уж ты сама спрашиваешь… По-моему, ты действительно набрала несколько лишних фунтов за последние год-два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102