– Bay! – воскликнула я. – У меня такое ощущение, что вы оба для нас потеряны.
Мои родители продолжали наслаждаться мороженым, глядя друг на друга.
Я искоса посмотрела на них.
– Вы ведь не сошлись снова, нет? – полюбопытствовала я.
– Между прочим, пора бы тебе знать, что именно поэтому такие вещи называют личной жизнью, – заметила мама.
– Послушай, а не собака ли у тебя прячется в этом рюкзаке, а? – спросил отец.
– Ну ладно, – бросила я. – Не буду больше задавать вопросов. К тому же мне необходимо присесть.
– Вот и отлично, дорогая, – чуть ли не хором произнесли эти двое.
Как только я нашла себе местечко, где они не могли меня слышать, я усадила Канноли себе на колени и тут же позвонила Марио на мобильник.
Он ответил на второй гудок.
– Только не говори, что ты опоздала на самолет, – услышала я в трубке.
– Да ничего подобного, – сказала я. – Я даже слишком рано приехала. Что скажешь на это?
– Ты потеряла собаку?
– Не издевайся. Лучше догадайся, почему я тебе звоню? Ты ни за что мне не поверишь. Мама и папа летят этим же рейсом.
– Ого! Но ты не очень-то удивляйся этому, потому что они скорее всего просто заключили сделку, – помолчав, предположил Марио.
– И похоже, обоих эта сделка вполне устраивает, – заметила я. – Можешь мне поверить. Больше того, у меня сложилось впечатление, что они флиртуют друг с другом.
– Что ж, хорошо хотя бы то, что они ведут себя по-человечески, – сказал Марио. – А вдруг папа и есть тот самый парень, которого мама обещала привезти на свадьбу?
– Забавно, если это так. – Я взглянула на часы. – Слушай, а как там дела в Атланте?
Марио рассмеялся.
– Да тут у нас было настоящее приключение. Один из дядюшек Эми вчера затащил нас на импровизированный мальчишник в большой стрип-клуб Атланты.
– Для геев или натуралов? – полюбопытствовала я.
– Ха! – бросил Марио.
Я попыталась понять по его тону, что должно было означать это «ха».
– Слушай, они нормально относятся к вам с Тоддом?
– Все о'кей, здесь все нормально относятся к геям. А вот северян они ненавидят.
– Марио, прекрати!
– Да я не шучу! Повсюду можно увидеть множество безвкусных маленьких флажков конфедерации. Такое ощущение, что люди здесь все еще участвуют в гражданской войне.
– Кто их знает, – заметила я.
– Знаешь, я слышал, что на вечеринке будут подавать бамию.
– Только не это! – воскликнула я. – Неужели нам придется ее есть?
– Эндрю здесь все называют Бас-Тин, – сменил тему разговора Марио.
– А как называют вас с Тоддом?
– Бас-Тин. Или подружками. В зависимости от ситуации.
– Боже мой! – вздохнула я. Тут в зале объявили:
– Начинается посадка на рейс 65, следующий в Париж через Атланту. Мы приглашаем в самолет пассажиров первого класса, пассажиров с маленькими детьми, а также тех, кому необходимо побыстрее занять место.
– Ну все, Марио, – сказала я. – Мне пора идти. Начинается посадка.
Отключив телефон, я убрала его в сумку.
– Прости, Канноли, но пришла пора снова отправлять тебя в рюкзак, и тебе придется посидеть там, пока я не придумаю, как тебя оттуда вызволить.
Засунув собаку в рюкзак и пристегнув ремни безопасности к ошейнику Канноли, я застегнула молнию. Несколько человек в деловых костюмах с кейсами в руках направлялись к стюардессе, которая собирала посадочные талоны у пассажиров первого класса.
Неожиданно один из этих людей оглянулся и помахал мне рукой.
Это был Шон Райан.
Глава 24
Если бы можно было дойти до Атланты пешком, я бы это сделала. Я бы даже села в самолет, который снимали в фильме «Змеи в самолете», если бы это избавило меня от необходимости лететь моим рейсом. Потому что я предпочла бы терпеть всех этих ядовитых тварей, медленно выбирающихся из полок над головами и сползающих на пассажиров, чем оказаться в одном самолете с Шоном Райаном.
Если бы только был способ проникнуть на мое место, минуя первый класс! И кто только придумал устраивать места для пассажиров первого класса в самом начале первого салона? Из окон терминала я видела самолет – это был один из гигантских лайнеров, так что в нем скорее всего не один, а два прохода между рядами. Это означало, что мои шансы оказаться в том проходе, возле которого сидит Шои Райан, составляли один к двум.
– Начинается посадка в зону Е. – Голос диспетчера, делающего объявления, прозвучал так громко, что я вздрогнула. – Мы просим вас оторвать корешок посадочного талона и держать его наготове для предъявления при посадке в самолет.
Мы с Канноли рванули вперед вместе с нашей группой пассажиров. Я вручила свой корешок от посадочного талона стюардессе, та просканировала его и вернула мне. Когда мы были уже на середине телетрапа, Канноли вдруг завыла, как сумасшедшая. Я наклонила рюкзак набок.
Возле нас остановилась женщина, волосы которой явно были покрыты толстым слоем средства для полировки обуви.
– Со мной рядом вам лучше не садиться, – заявила она. – У меня аллергия на собак.
– Эта собака не вызывает аллергии, – заверила ее я. Недоверчиво покачав головой, женщина двинулась вперед. Я едва сдержала желание сказать ей, что у меня аллергия на цвет ее волос. Расстегнув молнию на рюкзаке, я пересадила Канноли в сумку.
– Добро пожаловать! – приветствовала меня при входе в самолет симпатичная светловолосая стюардесса.
– Спасибо! – прошептала я в ответ, пытаясь заглянуть в салон первого класса, чтобы вычислить, какой из проходов для меня безопаснее.
Забрав у меня корешок от посадочного талона, стюардесса взглянула на него и указала мне на дальний проход:
– Сюда, милочка.
– Спасибо, милочка, – прошептала я в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74