– Я вдруг вспомнила, как на свадьбе Грейс он пялился на мои ноги! А это может означать только одно...
– Что у тебя была стрелка на колготках?
– Нет, – огрызается Валентина, – что у него хороший вкус! Ну, девочки, давайте выкладывайте сведения об Эдмунде.
Мы с Шарлоттой как по команде опускаем глаза.
– В чем дело? Я жду! Шарлотта?
– Э-э... он доктор, хирург...
– Правда? – мурлычет Валентина. – Какое совпадение...
– О чем ты?
– Я когда-то тоже собиралась заняться медициной. А потом сообразила, что придется ставить старикашкам клизмы и подтирать задницы – брр! Нет, это не для меня! Что еще вам известно?
– Ну... – неохотно продолжает Шарлотта. – Его отец... он вроде как э-э... лорд.
– Что?! – Валентина чуть ли не подлетает на стуле. – И вы молчали? А-а-а! Ну почему никто никогда ничего мне не говорит?!
Одной рукой она уже лихорадочно роется в сумке и выпаливает оттуда количество вещей, достойное саквояжа Мэри Поппинс.
На свет божий один за другим появляются крем для рук, крем для век, крем для лица, крем от прыщей и крем для ногтей. За ними следуют всевозможные косметические средства (думаю, транссексуалы при подготовке к конкурсу красоты обходятся более скромным арсеналом). Валентина открывает зеркальце и быстренько подправляет макияж. По ходу дела она периодически тычет в лицо бедной Шарлотты кисточкой для румян, объясняя, как важно правильно подчеркнуть скулы.
– Отлично! – Валентина громко захлопывает сумку и вскакивает с места. – Чао, девочки, еще увидимся! Хотя... Надеюсь, у меня будет занятие поинтереснее!
Глава 61
Вот чего я никак не могу понять...
Шарлотта уверяла меня, что совершенно равнодушна к Джиму, но сейчас она стоит у бара, потягивая семнадцатую за день диетическую колу, и болтает с парнем так увлеченно, словно он – последний человек на земле.
Валентина уже целый час из кожи лезет, доказывая Эдмунду, что в душе она – скромная деревенская девушка (видимо, на том основании, что в конце восьмидесятых как-то раз провела уик-энд в Озерном краю). Вдобавок ей вдруг срочно потребовалась врачебная консультация по поводу травмы бедра. На всякий случай Валентина задирает юбку повыше – так что при желании Эдмунд может беспрепятственно ощупать ее ягодицы.
В некотором смысле я восхищаюсь Валентиной – особенно сейчас, когда Джек снова сидит рядом, а у меня в голове ни единой идеи, как заставить его хотя бы задуматься о поцелуе!
– Так что, новобрачные уже ушли? – спрашивает Джек.
– Лет сто назад, – киваю я.
– О...
– Да. Длинный был день... Я вздыхаю.
– Точно, – соглашается Джек. – Очень длинный...
Честно говоря, я встревожена не на шутку – неужели момент безвозвратно упущен? Последствия аллергии почти полностью исчезли, и если у Джека не возникает страстного желания схватить меня в охапку и зацеловать до полусмерти, дела – хуже некуда!
Звучат последние аккорды песни Джека Джонсона, и это означает только одно – праздник подходит к концу. В холле засела горстка особо стойких гостей, которые, видимо, намерены до утра продолжать алкогольный марафон, но большая часть публики уже разошлась по своим комнатам. Персонал улыбается из последних сил – всем уже не терпится лечь спать.
– Похоже, нас сейчас прогонят, – говорит Джек.
– Да.
Я стараюсь не подавать виду, что на душе у меня скребут кошки. Неужели тогда, на пляже, я потеряла свой единственный шанс?
– Вряд ли у них тут высокая преступность, но все-таки... могу я проводить тебя до номера? – спрашивает Джек.
Ура! Значит, еще можно на что-то надеяться?!
– Это было бы здорово. Вдруг на меня нападет какой-нибудь агрессивный тюлень?
Мы идем по залитой лунным светом дорожке. Ночной воздух наполнен причудливым сочетанием самых разных звуков – волны, разбивающиеся о каменистый берег, и пьяные голоса бредущих с вечеринки гуляк.
– Было очень приятно повидаться с тобой, Айви, – говорит Джек.
Я придвигаюсь поближе, но он даже не пытается снова взять меня за руку.
– Угу, – киваю я, – мне тоже.
Может, самой взять его за руку? Нет, на такое я никогда не решусь!
Н-да, Айви, а ты вовсе не так эмансипирована, как думала... Хорошо, что мама не видит этого позора!
Расстояние между главным корпусом отеля и моим номером до обидного короткое, и вот мы уже топчемся у двери.
– Спокойной ночи, Айви! – нежно говорит Джек, глядя мне в глаза.
– И тебе...
– Увидимся утром!
– Да. Пока.
Теперь нет никаких сомнений, что Джек собирается удалиться и оставить меня без поцелуя... Я специально долго копаюсь в сумочке, но вот ключ уже у меня в руках, а я стою у двери – такая же нецелованная, как и в начале вечера... Ну разве это справедливо?!
– В чем дело? – спрашивает Джек, глядя на мою разочарованную физиономию.
– Ни в чем! – Я смущенно отвожу глаза.
Но Джек уже берет меня за подбородок и разворачивает к себе. Его рука скользит по моему затылку, нежно перебирает волосы, поглаживает шею... Мы смотрим друг на друга, и у меня перехватывает дыхание...
Джек крепко обнимает меня, я закрываю глаза, наши губы встречаются. Какой же у него мягкий и удивительно приятный на вкус рот! Наши языки пускаются в неторопливое путешествие, но вскоре первоначальная нежность сменяется бешеным голодом. Джек буквально стискивает меня, и мы целуемся так, словно страстно ждали этого момента всю жизнь. Руки Джека скользят по моей спине, губы ласкают шею, и по моему телу пробегают слабые разряды электрического тока.
У меня звенит в ушах, и, почти задыхаясь, я поднимаю глаза к усыпанному звездами небу.
У-у-ух! Это, без сомнения, был самый сексуальный поцелуй в моей жизни!
Глава 62
Утром я просыпаюсь со счастливой улыбкой, хотя первые пару секунд и не понимаю почему – я только знаю, что вчера был очень хороший день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85