– Забавнее и долговечнее, чем металл, а по-моему, это важно, как думаешь?
Татуировка в виде жалостливо тонкой линии вокруг пальца была едва видна. Я погладила ее по волосам.
– Где же новобрачный?
– Уехал на север, навестить родителей. Мы хотим побыть отдельно друг от друга.
Я помолчала, не зная, что сказать:
– Неужели? Очень благоразумно.
– Да, и… – Поппи посмотрела на ковер, потом выглянула в окно. – Я хотела побыть с тобой наедине, ни с кем тебя не делить. Понимаешь?
– Разумеется.
Она оживилась и закружилась по комнате, так что ее муслиновая юбка заструилась радугой.
– Я так взволнована. Как думаешь, может, устроить вечеринку и всем рассказать?
Что-то в голосе Поппи подсказывало, что на самом деле она вовсе не так рада.
– Конечно. Пойдем, откроем бутылку вина. Хочу, чтобы ты мне все рассказала.
Но Поппи настояла, чтобы сперва я поведала ей все домашние новости. Я послушно поделилась новостями о Сэме и Элис, Ианте и мистере Сирсе. Про Натана я не сказала ничего и закончила словами:
– Пару раз звонила Джилли. Она вернулась из Новой Зеландии и ищет работу, прекрасно провела время и непременно хотела увидеться, как только ты вернешься. Она не знала про изменения в твоей жизни, и я не стала ничего говорить.
Раньше Джилли всегда была первой, кто узнавал новости о Поппи, обычно задолго до того, как они сообщались нам с Натаном.
– Конечно. Может, я ей и позвоню. Завтра, наверное. – Дочка сняла очки и протерла стекла. – А как ты, мама?
– Отлично.
– Ага, как же. Мой отец бросает мою мать после двадцати пяти лет совместной жизни, а она еще говорит, что у нее все отлично?
– Но это правда. Не то чтобы превосходно, но все в порядке.
– О. – Похоже, Поппи расстроило, мое спокойствие. Может, мне надо было сотрясаться в истерике и плакать, чтобы утешить новобрачную? Но все это я уже делала.
– Дорогая, я прихожу в себя. Теперь прошу, расскажи мне о вас с Ричардом, о свадьбе…
Поппи начала рассказ о своих путешествиях, кульминацией которого была тропическая свадебная церемония с угощением на банановых листьях: гости танцевали на песке и обнаженными ныряли в море. Но о Ричарде она говорила мало.
– Папа не рассчитывал на голых гостей, – заметила я, подумав о планах Натана на свадьбу Поппи. Алый ротик Поппи тут же сжался – тревожный знак, и я сменила тему. – Ты же всегда говорила, что не хочешь связывать себя и доходить до отчаяния. Как я. Дорогая, ты полностью, на сто процентов уверена, что Ричард – именно тот человек, с которым ты хочешь быть рядом до гробовой доски?
– Тебе не кажется, что «до гробовой доски» звучит несколько самонадеянно? После того… после того, что произошло у вас с папой, я не рассуждаю такими категориями.
Я почувствовала, что краснею.
– Но нам почти удалось. – Я взяла ее за руку. – Почти.
Поппи выдернула руку.
– Ты сердишься на меня. Ричард предупреждал, что будет скандал.
Я догадалась, что Ричард ничего подобного не говорил. Это Поппи хотелось скандала.
– Мне все равно, как ты вышла замуж, – мастерски соврала я, – лишь бы ты была счастлива. Шляпку я могу надеть и на другую свадьбу.
Она не поняла, поддразниваю я ее или иронизирую, смеюсь или плачу; да я и сама не знала.
Поппи встала позади меня и обняла меня за шею.
– Это было так просто, мам. Таиланд – это волшебство и лунный свет. Мне казалось правильным делать то, что подсказывают чувства. – Она замолкла. – Я увлеклась.
– Главное, чтобы вы оба были счастливы.
Поппи крепче прижалась ко мне.
– Где Петрушка?
Я рассказала, и дочка разразилась рыданиями, которые, как я подозревала, лишь частично были адресованы Петрушке. Наконец она успокоилась и села на диван; милое юное личико снова стало беззащитным.
– Тебе понравится Ричард, правда, – проговорила она. – Просто ты его пока не знаешь. – Это точно. – Он такой непредсказуемый, просто папа сразу испортил с ним отношения, когда начал задавать все эти вопросы про работу. Ну и Ричард в ответ стал огрызаться.
– Понятно. Значит, мы во всем виноваты?
– Укол в мой адрес. – Поппи улыбнулась, и мне стало лучше.
Глава 21
Услышав новости, Натан сразу же приехал на Лейки-стрит. Я открыла дверь и едва узнала человека в жеваной рубашке и шортах. Видимо, в Греции он жестоко обгорел; кожа на лице и руках до сих пор облезала клочьями.
Натан бросился в прихожую, Поппи сбежала по лестнице и кинулась в папочкины объятия. Он судорожно прижал ее к себе.
– Что же ты натворила, девочка моя?
Она ударила кулаком ему в грудь.
– А что ты натворил?
Я оставила их и вышла в сад.
Из фонтана ласково струилась вода; дельфиниумы раскрыли свои поздние легкомысленные бело-голубые зонтики; бузульник выставил на обозрение кричащие оранжевые цветы.
– Роуз? – В патио вышел Натан. На его щеках были слезы, он вытер их тыльной стороной ладони, а потом пробежал пальцами по волосам. – Не могу поверить, что Поппи вышла за этого парня. Он с тобой разговаривал? Мне он не звонил. – Я никогда не видела его таким осунувшимся. – Что же мы сделали не так? Или все дело в Поппи?
Мне хотелось обнять Натана и сказать: успокойся, ты был хорошим отцом, самым лучшим – ведь именно это ему хотелось услышать..
– Дело не в том, что мы где-то ошиблись. То, что Поппи вышла замуж без нашего участия, вовсе не делает ее плохой. И не делает нас плохими родителями. Мы привыкли думать о них с Сэмом как о детях, а не самостоятельных людях. Поппи напомнила нам об этом, только и всего.
Натан потер треугольник солнечного ожога на шее.
– На какие средства она жила все эти месяцы, пока скиталась по миру? Мы дали ей не так уж много.
Этот вопрос уже приходил мне в голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95