Кто не спрятался…
– Лейни! Ты доехала! – закричала ее старшая сестра Триш, как будто сомневалась в способностях Лейни самостоятельно добраться до дома.
Хотя ничего сложного в том, чтобы выбраться на южное направление по шоссе 1–5, затем поехать на восток по шоссе 1-10, а затем у Таллахасси свернуть на шоссе 75, не было. Два поворота. Один налево. Другой направо. Вот и все, что требовалось.
– Ага. Вот я. – Лейни пыталась изобразить энтузиазм, но слова звучали вяло, отражая соответствующее состояние ее души.
Она взялась за ключ зажигания и заколебалась. Еще не поздно. Можно развернуться и уже через десять минут быть на федеральной трассе.
Если бы у нее не кончился бензин и она не сидела бы на брюхе…
Вздохнув, Лейни выключила двигатель. Приехали. Конец пути.
– Как же я рада видеть тебя, – говорила Триш, пока Лейни смирялась с судьбой.
За эти годы ее некогда шикарная старшая сестра – единокровная, поправила себя Лейни – превратилась в полную тетку. Когда Лейни с отцом переехали в Нейплз – Лейни тогда училась в младших классах, – двадцатишестилетняя Триш казалась ужасно крутой. Она работала учительницей в школе «Голден галф», жила в собственной квартире и ездила на старинном «мустанге» с откидывающимся верхом. К тому же Триш могла покупать пиво. Более того, она покупала пиво Лейни в тех редких случаях, когда младшая сестра просила об этом. Все это здорово возвышало Лейни в глазах ее друзей.
И вот сейчас, пятнадцать лет спустя, Триш – мать четырнадцатилетнего сына и одиннадцатилетней дочери. Живет на той же улице, что и отец, продолжает работать в той же школе (теперь уже в должности классного руководителя) и состоит в браке с мужчиной, с которым начала встречаться в ту зиму, когда Лейни приехала в город.
Мило, но совсем не круто, это уж точно.
– Это весь твой багаж? – спросила Триш, озабоченно глядя на заднее сиденье машины.
– Остальные свои вещи я оставила дома в камере хранения. Я подумала, что пусть все побудет там, пока я решу, куда поеду потом, – без запинки солгала Лейни. Зачем Триш знать, что пришлось продать все, иначе не хватало денег на дорогу в Нейплз. Пусть лучше верит в сказку, будто приезд сюда – это всего лишь пролог к новой главе в жизни ее младшей сестры.
«Я еду домой, чтобы прикинуть, как распорядиться своей жизнью» – именно такую сказку Лейни и рассказала своим родственникам. Они еще не догадались, что это означало: «Я потеряла работу, банк запретил мне жить в заложенном доме, муж бросил меня и оставил мне кучу долгов, которые я не в силах заплатить».
– Что ж, отлично. Если что понадобится, можешь одолжить у меня. Думаю, сегодня вечером мы можем поужинать в «Ритце». Тебе всегда там нравилось. Папа просил передать тебе, что очень сожалеет, но сегодня вечером он вынужден работать. Я знаю, что ему не терпится увидеться с тобой.
Как же! Папе не терпится поработать, вот и все. Наверное, хорошо жить в Тришвилле, где родители воспринимают детей как нечто большее, чем докучливую обязанность.
Лейни открыла крохотный багажник, затем распахнула водительскую дверцу. Спустив ноги, она сквозь тонкую подошву изношенных теннисных туфель ощутила, как нагрета земля.
И вздохнула, когда последний кадр ее выдуманной сцены исчез под давлением убогой действительности.
Не будет ни шофера, ни красных туфель, ни уличных мальчишек, с восторгом глазеющих, как из черного длинного лимузина появляется неземное видение.
Нет и стройных ног – Лейни была так поглощена расставанием со своим имуществом, что позабыла о шейпинге. Что уж говорить о французском маникюре. А сапфировое кольцо Лейни заложила в отчаянной попытке спастись от суда по делам о несостоятельности.
Но самое главное, не будет и встречи выпускников. Во всяком случае, с ее участием.
Лейни захлопнула дверь машины и повернулась. Солнечные лучи отразились от зеркала заднего вида и ударили ей в лицо. Она зажмурилась, поэтому не увидела в зеркале свое усталое отражение.
Нет, она не может предстать перед одноклассниками такой же неудачницей, как и пятнадцать лет назад.
Глава 2
Ужин в «Ритце».
В школьные годы «Ритц» был пределом ее мечтаний. Все популярные мальчишки водили туда своих девушек. Ужин в «Ритце» неизменно ассоциировался с мужчинами в смокингах и женщинами в бриллиантах. Конечно, Лейни знала, что большинство постояльцев гостиницы так не одеваются. И все же, войдя вслед за Триш в величественный холл, она полной грудью вдохнула сочившийся из каждого уголка запах успеха.
В хорошие годы – еще в те времена, когда термин «начинающая компания» еще не стал ругательством – Лейни и Тед часто ужинали в лучших отелях Сиэтла. Они даже по воскресеньям ходили на «бранч» в знаменитый зал Георга в «Фермонт олимпик» на Университетской.
Но хотя у Лейни было достаточно денег, чтобы заплатить за еду, она всегда чувствовала себя в этой среде чужой. Она все время ждала, что другие посетители будут показывать на нее и шептать, что ей здесь не место. Как будто она сама об этом не знает. Лейни провела рукой по волосам. Она уложила их час назад, но во влажном воздухе Флориды они быстро встанут дыбом. Если ей не удастся сохранить прическу, через час она будет похожа на одного из тех чихуахуа, что продаются в зоомагазинах.
Затем она поправила белые шелковые брюки, поборов желание вытащить стринги из попы. Красота требует жертв. Это были самые дорогие из ее брюк – на летней распродаже в «Нордстроме» она заплатила за них более двух сотен, – и ей меньше всего хотелось испортить свой вид выставленным на обозрение нижним бельем. К брюкам она надела оранжевый шелковый топ и оранжево-желтую блузку с узором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70