– Слышь, друг, ты зачем моему другу не поверил?
– В чем дело? – спросил мужчина.
– А чо ты грубишь-то? – спросил второй небритый, подходя. – Ты чо моему другу грубишь?
– В чем дело? – повторил бородатый. – Вас, кажется, не трогают.
– Друг! – обратился один из небритых к Семену. – Он тебя трогал? Мы его не трогали!
– Всемирное открытие! – внезапно закричал Семен. – Для пограничников! Гады!..
И он с размаху стукнул пустым стаканом по столу.
Домой он вернулся через две недели.
– Семушка! – закричал крестный. – Ну как ты там?
Увидев взгляд Семена, крестный смолк.
– Ничего, Семушка, – пробормотал он. – Ничего, я после, потом зайду…
И крестный ушел, часто оглядываясь.
Семен подошел к Жучкиной будке, двинул по ней ногой. Оттуда выскочил рыжий петух и неверным шагом засеменил к забору. Семен поглядел на него, потом вытянул за цепь Жучку. Та даже хвостом не вильнула и не открыла глаз.
Семен бросил цепь и пошел к сараю. Отпер дверь, вошел внутрь.
– Беги! – раздался его злой крик. – Беги, пока я тебя не прибил!
Из сарая выскочило какое-то странное существо и остановилось. Следом выбежал Семен.
– Беги! – закричал он снова, поднимая с земли камень. – Ну!
Существо побежало – сперва медленно, потом все быстрее, выбежало за калитку и скрылось вдали.
Семен поискал глазами, швырнул камень в петуха, но промахнулся.
Жители разных широт видели в тот год удивительную птицу, летевшую в небе с криками, напоминавшими собачий лай.
На глазах у крестьян одной турецкой деревни птица напала на орла и обратила его в бегство.
Английский лорд, пересекший океан на резиновом матрасе, рассказывал, что видел эту птицу над экваториальной Атлантикой.
Впрочем, ему не очень поверили, так как лорд долго питался одним планктоном и мог наговорить ерунды.
Но спустя некоторое время пришло сообщение из Бразилии, что некоему мистеру Джеймсу Уокеру удалось подстрелить необычайную птицу с четырьмя лапами. Птица жалобно заскулила и, теряя высоту, скрылась за лесом. Найти ее не удалось. Мистер Уокер утверждал, что скорее всего она упала в реку и стала добычей крокодилов, которые водятся там в изобилии.
В тот день и час, когда было получено это сообщение, Семен Стекольников находился дома. Он стоял на дворе и, почесывая затылок, глядел на хрюкающего поросенка, у которого прорезались уже приличные рога…
1980

Скрепки

Спустя неделю после того, как я принял организацию под свое руководство, у меня уже был готов «План первоочередных мероприятий». «План» предусматривал резкий бросок вперед и казался настолько очевидным, что было непонятно, почему его не осуществили мои предшественники.
На восьмой день я записал пункты «Плана» на нескольких листках бумаги и сложил листки, чтобы сколоть скрепкой. В коробочке скрепок не оказалось. Я нажал было кнопку звонка, но тут же вспомнил, что секретарша взяла отгул. Где у нее хранились скрепки, я не знал.
Я снял телефонную трубку и набрал номер заместителя.
– Ящеров, – холодно сказала трубка.
– Здравствуйте, Иван Семенович, – сказал я.
– Добрый день, Игорь Андреевич! – голос в трубке обрел деловитость и бодрость. – Слушаю вас!
– Тут, понимаете, какая штука, – сказал я. – Я сегодня секретаршу отпустил…
– Безусловно! – с горячностью сказал Ящеров. – Я полностью согласен.
– Да нет, – сказал я. – Не в том дело. Просто мне скрепка нужна, а я найти не могу. Попросите, пожалуйста, кого-нибудь занести мне коробочку.
– Очень нужная мера, – сказал Ящеров. – Ваше указание понял.
– Какое тут указание, – засмеялся я. – Просьба.
Я положил трубку и стал ждать.
От кабинета Ящерова до моего кабинета было полминуты хода. Через полминуты скрепок мне не принесли. Через полчаса тоже. Я снова набрал номер Ящерова. Трубку не снимали. Не откликались также ни канцелярия, ни плановый отдел.
Я вышел из кабинета и направился вдоль коридора, заглядывая во все двери подряд. Всюду было пусто. Мне стало не по себе. Хорошенькая история: среди бела дня исчезает штат целой организации!
Тут до меня донесся смутный шум.
Звук шел из конца коридора. Я приблизился к двери с табличкой «Конференц-зал» и чуть приоткрыл…
Зал был заполнен людьми. На возвышении стоял стол президиума. Среди сидевших там я узнал начальника планового отдела и женщину, которая убирала в моем кабинете. Слева, впереди стола, находилась трибуна. За трибуной стоял Ящеров. Он глядел в зал и неторопливо бил в ладоши. Спустя некоторое время Ящеров перестал хлопать и покашлял в микрофон.
– Товарищи! – сказал Ящеров. – В заключение я хочу выразить уверенность, что отныне мы будем руководствоваться основополагающими указаниями товарища Игоря Андреевича Степанова о необходимости улучшать снабжение скрепками. Скрепку – во главу угла! Таков наш девиз!
«Какой девиз? – подумал я. – Бред какой-то!»
Ящеров было покинул трибуну, но, хлопнув себя по лбу, сказал в микрофон: «Спасибо за внимание» – и пошел к пустому столу в президиуме. Затем к трибуне вышла женщина, убиравшая мой кабинет, и призвала, согласно моим указаниям, развернуть кампанию, чтоб скрепок не бросать на пол. Я тихонько прикрыл дверь и пошел в кабинет.
До конца дня я обдумывал, что делать. В голове вертелась одна фраза: «За вопиющее нарушение дисциплины, выразившееся…» Однако в чем именно выразилось нарушение, сформулировать не удалось.
Я уже собрался уходить, когда зазвенел телефон.
– Докладывает Ящеров!
– Зайдите ко мне, – приказал я и не успел положить трубку, как он уже стоял в дверях.
– Что все это значит? – спросил я. – Что вы тут устроили?
По лицу Ящерова было видно, что он ошарашен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42