Я хочу посмотреть, как это будет проходить у него, но, если у вас есть дела, я вас больше не задерживаю.
Жалея, что ее так уязвили его слова, звучавшие, как будто он прогнал ее с глаз долой, Лин пошла обратно в свой кабинет, и оказалось, что там сидит Том Дринан, собирающийся навестить своего больного.
– Здесь У.Б., следит за сеансом лечения, – зачем-то доложила она Тому.
– Да, я знаю. Можно, я подожду здесь, пока он не уйдет? Кстати, как наш гений сегодня настроен?
Лин состроила гримаску:
– Не в восторге от порядка в палате, по-моему.
– В вашей палате? Но ведь это несправедливо! Вы только что приняли палату, – возмущенно проговорил Том. – Интересно, существует ли для него чисто человеческая сторона дела?
– Насколько это касается работы, для У.Б. человеческий элемент как таковой вообще не существует, – провозгласила Лин, садясь рядом с Томом у окна.
– Пожалуй… – В голосе Тома звучало что-то близкое к сомнению. – И все же, Лин, у него должны быть обычные человеческие симпатии, просто он всегда умеет их глубоко прятать.
– Почему вы так думаете?
Лин знала, что опасно обсуждать У.Б. в таком тоне, как будто он ничего не значит для нее. Рано или поздно какая-нибудь неосторожная нотка в ее голосе может ее выдать. Когда Том говорил, она уловила слово «доброжелательность». Вдруг она почувствовала, как важно для нее, чтобы к Уорнеру Бельмонту – человеку, которого она любила, – относились бы с доброжелательностью – и Том, и все, кто его знает. Потому что слушать, как его хвалят, было неизмеримо слаще, чем услышать похвалу самой себе. Том продолжал:
– Нет, я совершенно точно знаю, что он не жалеет сил, если надо помочь кому-нибудь из наших в больнице. Помогает и советом, и практической помощью. Знаете, Лин, если бы у меня были какие-нибудь затруднения, я бы и минуты не сомневался, что могу обратиться к нему. Я иногда даже думал… – Том замолчал и слегка пожал плечами, видимо прогоняя какую-то давнюю мысль. Потом он опять заговорил: – И еще есть одно… Не знаю, говорила ли вам Оллмен, как она ухитрялась держать в порядке эту озорную ораву, которую теперь спихнули на вас?
– Нет, а как же?
Том фыркнул:
– Ну, с ними не так легко справиться, вы и сами увидите. Но Оллмен обычно грозила им тем, что, если они будут себя плохо вести, она не позовет У.Б. к ним в палату для осмотра.
– Но ведь это не от нее зависит! – сказала Лин, которую слегка покоробило от таких дисциплинарных методов своей предшественницы.
– Ну конечно. Но они-то не знают и никогда не решились бы проверить. Одной этой угрозы было довольно. Оллмен говорит, что это было безошибочным средством, мгновенно дающим результаты, потому что вся палата обожает – заметьте, просто обожает! – У.Б., так что ни один мальчишка не решился бы безобразничать, зная, что ему достанется на орехи от других. В общем, изобретательно! Вам тоже надо будет воспользоваться этим, Лин.
Но Лин медленно сказала:
– Я тоже видела, как он умеет ладить с мальчишками. Вы помните, я вам говорила о клубе Дениса Дорна? Так вот, все ребята просто льнули к нему, когда он появлялся среди них.
– Да, это-то и странно. Он прекрасно ладит с мужчинами, для мальчишек – он вообще кумир. Но вот с женщинами – особенно с вами, сестрами, – он все-таки обращается так, как будто вы машины: опустил монетку, и все зачикало-заработало. Неудивительно, что вас это возмущает.
– Я думаю, что я возмущаюсь не столько им, сколько сама собой, когда он тыкает меня носом, что я не то сделала, не достигла установленного стандарта. – Лин формулировала то, о чем она раньше думала, – что женщина отдает все самое лучшее, когда понимает, что от нее хотят получить только самое лучшее и ничего другого.
– Значит, вам не как с гуся вода, если он начинает уж очень допекать вас своими несправедливыми замечаниями? – спросил Том с любопытством.
Лин грустно улыбнулась:
– Если бы как с гуся вода, я бы так не переживала. Но я думаю, что едва ли найдется хоть одна сестра, которая не чувствовала бы то же самое после разговора с ним.
– Ну, в этом я все же сомневаюсь, потому что не у каждой есть такая самоотверженность и взыскательность к себе, как у вас, хотя У.Б. умеет вызывать такие чувства. А что, наверное, он все-таки вам нравится?..
Том замолк, почувствовав, что вся Лин вдруг застыла в каком-то непроизвольном Движении. Он бросил на нее озабоченный взгляд, но она не смотрела в его сторону. «Вот она, эта опасность, – думала она, – которую я сама, по глупости, навлекла на себя, когда поддалась искушению поговорить с Томом об Уорнере». Гордость заставила ее стараться из всех сил, чтобы любой ценой удержать в тайне свои чувства. Но она напрасно пыталась придумать какую-нибудь тривиальную, обычную уловку, которая бы прозвучала правдиво. И в конце концов первым опять заговорил Том.
Он сказал очень тихо:
– Извините, Лин, но, пожалуй, теперь поздно продолжать скрывать. Похоже на то, что я, сам того не зная, напал на правду. Только ведь он не просто нравится вам?
– Нет, не просто.
– Это он «кто-то», о ком вы мне тогда говорили?
– Да.
Том повернулся и крепко взял ее за плечи. С внезапным страхом она прошептала:
– Не нужно, Том! Здесь нельзя говорить об этом. Я сейчас на дежурстве…
Но он не обращал внимания и крепко сжимал ее плечи, тревожно и быстро говоря:
– Лин, это хуже, чем я думал! Я не спал ночами, без конца ломая себе голову над тем, кто бы это мог быть. Я перебирал мысленно всех мужчин, которых когда-нибудь видел говорящими с вами. Да, я даже обсуждал вероятность того, что это сам У.Б., хотя сразу же подумал, что вы должны отдавать себе отчет, что здесь не может быть реальной надежды для вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60