– А Аиша проголосует на дороге, и автобус остановится. Правда, Аиша? В экстренных случаях экспресс делает остановку?
Служанка на смеси арабского и испанского подтвердила ее слова, и Эмме ничего не оставалось, как пообещать до наступления темноты вернуться назад. Пилар пожелала девушкам удачи и отпустила их.
За пределами города дорога была свободной. Казалось, что большинство людей ввиду плохой погоды предпочли остаться дома. Маленький автомобиль, за рулем которого сидела Эмма, плавно катил по пустынной дороге. Боковины его поднятого парусинового верха трепетали на ветру, и под них внутрь салона залетали капли дождя.
А дождь лил как из ведра. За несколько дней он так сумел промочить землю, что вода бежала по ней бурными потоками. Аиша показала Эмме те участки дороги, о которых говорила Пилар. После того как их размыл прошедший два года назад ливень, они были отремонтированы. Тем не менее Эмма, подъезжая к ним, сбрасывала скорость. Каждый раз, минуя их, она облегченно вздыхала. Но самое страшное ждало ее впереди. Как только они свернули с шоссе и поехали по дороге, ведущей в деревню Аиши, Эмма сразу поняла, что назад ей надо возвращаться, пока еще светло.
Но выехать рано ей не удалось. Эмму, как всегда, гостеприимно приняли в доме Аиши, и она, чтобы не обижать хозяев, с отъездом немного задержалась, отправившись в обратный путь только к вечеру.
Машину девушка вела уверенно, поскольку уже знала, где находятся опасные участки дороги. Она определяла их по ориентирам: одинокому обелиску генерала Испанского иностранного легиона, спокойной летом, а сейчас превратившейся в бурный поток реке и вершине горы, на которой жили обезьяны. По рассказу Аиши, эти животные регулярно совершали набеги на близлежащие сады и лакомились в них фруктами. «Здесь по пути в Ксоен должен был проезжать Марк, – подумала Эмма. – Неужели и вправду у него там есть подруга?» Вспомнив, что впереди должен быть опасный поворот, она, забыв на время о Марке, все внимание сконцентрировала на дороге. За этим поворотом начинался длинный крутой склон, и ей надо было сосредоточиться. Из-за воющего ветра характерного шелеста щебенки, который должен был раздаться под колесами машины, она не услышала. Не снижая скорости, Эмма выскочила на опасный участок дороги и, увидев, что уже достигла поворота, резко нажала на тормоза. Машина вышла из повиновения, пошла юзом и, зависнув одним колесом над пропастью, закачалась. Девушку охватил ужас. «Если мне суждено погибнуть, то пусть это произойдет как можно скорее», – обреченно подумала она.
Покачавшись, машина наконец, замерла. Придя в себя, Эмма обнаружила, что при малейшем ее движении автомобиль начинает крениться. Выбраться наружу из ближней к ней дверцы она не могла: прямо под ней была пропасть. Девушка посмотрела в сторону Танжера, но ни одной идущей из города машины не увидела. Дорога же на Тетуан не просматривалась – Эмме ее загораживал огромный камень. Ничего, кроме воя ветра, она не слышала. Она неожиданно поняла, что если вдруг в сторону Танжера поедет автомобиль или автобус, то он непременно столкнет ее машину в пропасть. При этой мысли девушку охватила паника. Ей стало ясно, что дольше оставаться в машине ей нельзя. Передвинувшись к противоположной дверце, Эмма отстегнула пуговицы на брезентовом верхе автомашины, вылезла в образовавшуюся щель на капот и спрыгнула на землю. Машина вновь закачалась, но вскоре замерла. Отдышавшись, девушка включила все фары. Теперь ей надо было решать, что делать: оставаться на месте или идти в сторону Тетуана. Хотя брести в темноте по пустынной дороге Эмме совсем не хотелось, она все же выбрала второе.
Отсутствие какого-либо движения на серпантине не только удивляло, но и пугало ее. Эмма могла часами ждать помощи, но так ее и не дождаться. Вероятность провести ночь в горах и вдали от города страшила девушку.
Она дошла до того места, откуда могла наблюдать за дорогой в обоих направлениях. Через несколько минут в густых сумерках Эмма увидела шедшую в направлении Танжера машину. Сердце ее от радости учащенно забилось. Она вышла на середину дороги и подняла руку. Когда машина подъехала ближе, Эмма по марке, цвету, а затем и номеру мгновенно узнала ее. Чуть позже она сумела разглядеть сидевшего в ней Трайтона.
Увидев девушку, Трайтон поначалу замер, а затем, резко затормозив, выскочил из автомобиля и подбежал к ней. Он молча посмотрел на зависшую над обрывом машину и в ужасе прошептал:
– Эмма! Ты… Это…
Эмма кивнула и приготовилась выслушать его упреки.
Но Трайтон, вместо того чтобы накричать на девушку, крепко обнял ее. Эмма, уже нисколько не стыдясь, прильнула к его груди. Ее начало трясти.
Трайтон еще крепче прижал к себе Эмму и поцеловал ее в мокрую от дождя косынку.
– Эмма, малышка моя, – нежно произнес он. – Любимая! Я тебя чуть было не потерял. Ведь ты же могла погибнуть и никогда не узнать, что я люблю тебя! Я полюбил, как только тебя увидел! Возможно, тебе это неприятно слышать, но это так!
Марк так быстро говорил, словно боялся, что Эмма его остановит. Но девушка и не собиралась его перебивать. Она слушала, и сердце ее сладостно замирало.
«Неужели это правда? – вдруг подумала Эмма. – Но он никогда и виду не подавал! Единственный раз, когда я могла хоть что-то заподозрить, так это на балу – после выходки Леоноры…»
– Я вас не понимаю, – робко произнесла она.
– Хорошо. Если вам это неприятно, то лучше молчите. Но вы хотя бы запомните, что я вам сказал?
– Я… я ваших слов никогда не забуду. Вы меня хотели ими обидеть? А ведь раньше вы были так добры ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48