На следующий день Арминда не поднималась на борт, а вызвала меня (а не Андрея) на причал и пригласила нас с ним вечером к себе в гости. Я согласился от имени обоих. Она обещала встретить нас в восемь часов вечера при входе в городок.
Андрей договорился с поварихой о замене его на время ужина, после чего мы записались в увольнение. Тогда с увольнением на берег на Кубе было просто, тем более, что помполита в этом рейсе не было. Мы выслушали наставления, как вести себя на берегу, и точно в условленный час были в условленном месте. Несмотря на вечернее время было очень жарко. На мне была безрукавка == "бобочка", Андрей был в той самой флотской парадной рубахе навыпуск наподобие робы. Сумерки еще не успели опуститься на землю. При переводе часов на местное время для удобства совместной работы экипажа и грузчиков капитан оставил разницу в один час, так что местное время было не двадцать, а девятнадцать часов.
Перед нашими глазами проходил нарядный карнавал, явление для кубинцев обычное. Мы же немного стеснялись, были скованы. Арминда появилась неожиданно, как из-под земли выросла. Она была весьма оживленной и радостной. Ее настроение поневоле передалось и нам. Скованности не стало. Вскоре мы совсем адаптировались, как бы даже слились с толпой. Вокруг гремели мелодии энергичных испанских ритмов. От разнообразия пестрых нарядов кружилась голова. Люди пели, плясали, что-то скандировали... Такого нам видеть доселе не приходилось.
Арминда жила в небольшом одноэтажном домике с мансардой в центре Касильды. Тихий тенистый дворик. Окна с резными ставнями, открытые настежь и обтянутые мелкой сеткой для защиты от назойливых кубинских комариков == москитов. Мы осмотрели домик. Прошли по комнатам. Все скромненько, ничего лишнего. Много цветов. Видно, что здесь живет молодая женщина. В ее рабочем кабинете (всю жизнь мечтал иметь рабочий кабинет в квартире) == письменный стол, полки с книгами. На столе тоже книги. И рукописи. На стене над столом == портрет какого-то военного. Елки-палки, да это же тот самый Василий, из-за которого мы с Андреем попали в неудобное положение!.. Когда мы беседовали трое в Красном уголке теплохода, а она во время беседы между прочим перелистывала подшивку "Правды", вдруг ее внимание привлек один портрет. Она радостно закричала: "Василий! Василий!.." == как будто старого доброго знакомого встретила. Мы с Андреем только недоуменно переглянулись, попытались прочитать на газетной странице, что же это за Василий. Это нам никак не удавалось, но мы согласно закивали головами: "Си, си. Василий..." А сразу же после ее ухода вернулись в Красный уголок и, найдя тот портрет, прочитали газетный репортаж о Василии Полякове, сбившем американский самолет-разведчик... И вот этот Василий красуется с портрета на стене рабочего кабинета нашей обворожительной спутницы.
Долго в домике мы задерживаться не стали, ибо Арминда обещала познакомить нас со своим отцом, а он жил в Тринидаде, это километрах в пяти от Касильды. Впрочем, это расстояние мы прошли незаметно быстро.
Это уже был город, хотя тоже небольшой. Мне он представлялся городом-садом. Позднее, когда я читал стихи Евтушенко о Тринидаде, я как бы снова переносился на тенистые улицы этого чудо-городка.
Отец Арминды, невысокого роста кряжистый старичок в сомбреро, которое он не снимал даже за столом, жил еще скромнее дочери. Кроме маленькой спаленки в его распоряжении находилась гостиная, тоже небольшая. По центру == стол, вокруг стола = четыре кресла-качалки. Мы пили кофе, смотрели семейный альбом и тихо беседовали. Мы, правда, со стариком больше "беседовали" глазами, поскольку русского языка, как и других, кроме испанского, он не знал, а моего "багажа знаний" для разговора было явно недостаточно. Иногда он что-то скажет == Арминде, иногда я == Андрею. У них же, насколько я мог уловить, разговор был "за жизнь". Общая беседа несколько оживилась, когда я, просматривая альбом, обнаружил фотокарточку Арминды, где она была в военной форме. Вот это да! Так она не просто красивая девушка, а действительно == революционерка. Выяснилось, что она с юных лет работала в подполье, партизанила в горах в составе фиделевских "барбудос", и теперь она =
лейтенант армии Свободы, как называли себя "компаньерос". Это меня так ошарашило, что расхотелось спать. Мы с Андреем бурно восхищались, Арминда скромничала, а ее отец сидел гордый, но невозмутимый, внешне напоминая своего далекого индейского предка.
Его невозмутимость быстро погасила наши эмоции. Разговор снова вошел в спокойное русло. А я покачивался-покачивался в качалке, пока не услышал: "Е френд вонтс ту слип..." Ну, надо же так опозориться. Я моментально открыл глаза, попытался что-то обЪяснить, но... Круглые стенные часы родителя Арминды показывали двадцать два часа. Увольнение было до двадцати трех. Мы извинились и быстренько распрощались. Арминда нас вывела на дорогу до Касильды и вернулась к отцу. Мы же весь путь проделали спортивным шагом.
В Касилдьде продолжался карнавал. Яркие пестрые краски тропического дня заменили многочисленные фейерверки и факелы. Факельного шествия я тоже ранее не видал. Это было впечатляюще. С факелами шли люди в черных одеждах, некоторые несли кресты. Нам сначала стало как-то не по себе, чем-то жутким веяло от этого шествия. Позднее нам обЪяснили, что это шло католическое монашество, которое поддерживало новый режим.
У самого порта встретили Раймонда с группой приятелей. Задерживаться не стали, обЪяснив, что опаздываем.
По трапу поднялись возбужденные, улыбающиеся. Вскоре улыбок не стало по той простой причине, что мы не учли разницы между судовым и местным временем и опоздали из увольнения почти на целый час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70