.. и тут... землетрясение и морская
волна уничтожают флибустьерский город, и вот тогда следы королевского сына
теряются для истории навсегда.
- Понятно, - кивнул Клим. - Понятно, почему вы заинтересовались
подводной археологией.
- Конечно, - подтвердил дон Мигель. - Поэтому, когда экспедиция
отправилась на Ямайку, я попросил их взять меня с собой. Это был
единственный случай - моя яхта отправилась в столь длинное путешествие,
что потерял берег из виду. Но до Ямайки менее трехсот миль, через двое
суток мы были на месте - я даже не успел заболеть морской болезнью.
Археологи начали свои поиски в бухте. Я - тоже. Только они разыскивали
останки погибшего города, а я - следы сына Филиппа Четвертого. Один раз
наши дороги пересеклись...
- Догадываюсь. Читал в журнале. Археологи подняли со дна ящик с
монетами и гербом Филиппа Четвертого на крышке.
- Да, да? Тот самый случай. Они нашли также и часы. Золотые часы с
циферблатом, выполненным узором из серебряных гвоздиков. В лаборатории
определили, что это часы амстердамского мастера Поля Блонделя, а по
следам, оставленным отсутствующими стрелками, узнали время, когда они
остановились: 11 часов 40 минут - это было время гибели Порт-Ройяла. Потом
экспедиция уехала, а я упрямо остался. Нанял лодку, рабочего, двух местных
водолазов. Глубины там небольшие, правда, много тины на дне. Мы ничего не
нашли. Только однажды, я сам лично, копаясь среди развалин - похоже,
церкви - возле самого берега, где и воды было по колено, поднял из тины
вещицу, облепленную ракушками. Это оказалась большая медаль на цепочке.
Простая безделушка. Правда, старинная и золотая. С чем и вернулся обратно
на Кубу. Хочу показать медаль в музее специалистам. Пусть определят, чья
она и откуда.
Дон Мигель сунул руку в ящик стола и положил перед Климом свою
находку.
Формой и размерами медаль напоминала большие карманные часы с
цепочкой. Одна сторона была гладкой, на другой проглядывались затертые -
видимо, медаль долго носили под одеждой - следы, похоже, какого-то герба.
Глубокая царапина, как бы прорезанная резцом, пересекала медаль, обрываясь
на краю. Долгое пребывание в морской воде не оставило на поверхности
каких-либо следов.
Клим уважительно постучал по медали пальцем.
- Благородный металл! - сказал он.
- Покажи, - попросила Ника. - Золото?
- Оно самое.
- А это что? - Ника показала на резаный след.
- Может быть - след лопаты?
- Не похоже. Будто ударили чем-то острым.
- Скажем - ножом!
- Или шпагой.
- Или шпагой, - согласился Клим. - Шпагой - это даже интереснее.
- А что здесь за узор?
- Герб, наверное. Разобрать трудно.
Ника поднесла медаль ближе к потолочной лампочке.
- Похоже, поясное изображение мужчины... голова запрокинута.
- Она пригляделась внимательнее. - А в груди три стрелы.
- Так это, видимо, изображение святого Себастьяна, - сказал Клим. -
Был в древности такой проповедник, которого расстреляли стрелами, а
католическая церковь возвела его в ранг святого.
Тут заинтересовался и дон Мигель.
- Святой Себастьян? - переспросил он. - В связи с чем-то я уже слышал
имя этого святого...
Теперь к медали присмотрелся Клим. Он слегка подавил ее пальцами.
- По-моему - она пустая. Это не медаль, а медальон. Вроде часов с
крышками. Видимо, они должны открываться. Ну-ка, попробуем!
Он взял со стола складной нож, которым дон Мигель пытался открыть
бутылку, поцарапал край медальона, приставил к ребру лезвие, надавил... и
крышка с легким звоном отскочила на стол.
- Caramba! - прошептал дон Мигель.
Клим повернул медальон, и на ладонь ему выпала круглая золотая же
пластинка с четким резным портретом, отделанным цветной эмалью: мужское
лицо: длинный подбородок, усы, стрелочками загнутые вверх. Дон Мигель
вытаращил глаза.
- Филипп Четвертый! - воскликнул он.
Руки у него затряслись от волнения, миниатюра выскользнула из пальцев
- Клим подхватил ее на лету, как ловят мяч пинг-понга.
- И на обороте здесь вырезано, - сказал он и наклонился, разбирая
мелкие буквы: "Сыну моему, лето 1662 года, Мадрид". И подпись, - прибавил
Клим. - И тоже сделана резцом.
- Вот оно... - возбужденно перешел на шепот дон Мигель, - вот оно -
завещание короля. Умный герцог Оропеса решил сохранить его от случайностей
и от времени, - приказал вырезать резцом. А сын короля тридцать лет носил
этот медальон на себе и не знал, что в нем лежит. Да, да, не знал. Если бы
знал, история Испании могла бы пойти другим путем. Но кто он был, этот сын
короля?
Он уже справился с волнением. Торопливо уложил пластинку обратно,
захлопнул крышку медальона. Сунул его в карман камзола.
- Это нужно проверить... обязательно нужно проверить. Подумайте -
история Испании! - он вскочил, забегал по каюте. - Молодые люди, я должен
вас покинуть. Срочно покинуть. О, всего на несколько минут. Подождите меня
здесь, я сейчас.
Он кинулся к дверям каюты, остановился, схватил с лежанки шпагу.
- Это вам зачем? - невольно спросил Клим.
- О! Она может пригодиться, верная старая шпага, - дон Мигель сделал
молодецкий выпад, ударом шпаги открыл дверь каюты и выбрался на палубу,
запнувшись на пороге.
- Однако! - только и сказала Ника.
- Наверное, это действует старинное вино, - предположил Клим.
Фигура дона Мигеля промелькнула мимо иллюминатора. Что-то стукнуло,
послышалось шуршание, потом все затихло... Вдруг яхту сильно качнуло
набок, на столе звякнули бокалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57