- Со мной слуга, он вооружен. А потом...
Ника непроизвольно положила руку на эфес шпаги, но это совсем не
убедило отца Себастьяна.
- Вы хотите сказать, что шпага не только деталь вашего мужского
костюма? Вы умеете с ней обращаться. Вон по стене ползет паучок. Черный с
желтыми пятнышками. Здесь его зовут "золотая вдова". Недавно такой паучок
укусил нашего повара. И повар умер.
Ника поняла - ее проверяют. Она положила письмо на кровать, выдернула
шпагу и, несколько рисуясь, точным ударом пригвоздила паука к стене и
сбросила на пол. Она только собралась вложить шпагу обратно, как ее
остановило непонятное, какое-то сдавленное восклицанье отца Себастьяна.
Он смотрел то на нее, то на шпагу, с выражением растерянности, даже
страха.
- Шпага?.. Где вы ее взяли?
Пока все шло хорошо, но вот сейчас Ника смешалась. Пронзительный
старец о чем-то догадался, а она не знала, что ей ответить.
- Не может быть второй такой шпаги... - отец Себастьян от волнения
перешел на шепот. - И не смотрите на меня - будто не понимаете ничего. На
вашей шпаге клеймо толедского оружейника. Взгляните! Какой там выбит
год?..
Ника взглянула.
- Год 1782... - прочитала она. "Ах, черт!"
Черта она помянула уже про себя. Отец Себастьян был прав - второй
такой шпаги не могло быть не только в испанском королевстве, но и вообще
нигде в том мире. Шпагу сделали... только девяносто лет спустя. Толедские
оружейники были аккуратными людьми и говорить, что они могли по ошибке
выбить не ту цифру, было незачем.
- Да, - пришлось согласиться Нике, - эта шпага испанского
дворянина...
- Я видел его здесь!.. - запальчиво перебил ее отец Себастьян. - Не
знаю, как он проник в церковь, я увидел его уже около своей кровати. Он
говорил вещи, от которых у меня закружилась голова. Я подумал, что он
послан самим дьяволом - да простит меня всевышний. Он показал мне свою
шпагу, я прочитал клеймо, но поверить ему все равно не мог и позвал
людей... Он вернулся живой?
- Он вернулся раненый.
- Где вы с ним встретились? Говорите правду. Пока я не могу вам
доверять.
- Мы встретились на Кубе.
- Что вы там делали?
- Мы с братом прилетели...
- Прилетели?!
- Мы прибыли на Кубу, на Универсиаду...
Ника понимала, что все ее объяснения неубедительны и малопонятны, но
придумать что-либо другое у нее не было времени.
- Универсиаду... прошептал отец Себастьян по складам непонятное
слово. - Что он вам говорил, ваш дворянин?
Ника опять помедлила.
Рассказывать все, что сообщил им дон Мигель, не имело смысла. Но отец
Себастьян ждал объяснений.
- Он показал нам медальон, - наконец решилась она.
- Медальон?
- На его крышке было такое же, как и на печатях, изображение святого
Себастьяна...
- Он не мог... - у отца Себастьяна от волнения перехватило дыхание. -
Он не мог показывать вам медальон. У него не было его... Вы все лжете!
- Я не лгу! - разозлилась Ника. - Я даже скажу, что было внутри
медальона...
- Замолчите...
Голос святого отца оборвался. Он закатил глаза и от волнения, видимо,
потерял сознание. Крупные капли пота выступили на его побледневшем лице.
"Вот несчастье!" - спохватилась Ника.
Не трудно было понять сомнения и страх отца Себастьяна, она и сама с
трудом воспринимала те или иные вещи из окружающего ее сейчас иллюзорного
мира. Но не рассказывать же святому отцу про кресло и про генератор, если
он о простом законе Ома еще не слыхал.
На угловом столике, куда Анжелико положил книгу, стоял глиняный
узорчатый кувшин и чаша, вероятно, для ополаскивания рук. Ника взяла с
изголовья полотенце, смочила его водой, осторожно обтерла лицо отцу
Себастьяну.
Он тут же открыл глаза, но выражение страха в них исчезло. Губы его
вздрагивали, кривились нервно, возбуждение его было еще так велико, что он
поначалу не мог выговорить ни слова.
- Вы... вы... - он передохнул. - Перекреститесь!
- Как? - не поняла Ника.
- Перекреститесь... и прочтите "Отче наш".
Ника не крестилась отроду, но видела, как это делается. Молитву
прочитала по-русски: "Отче наш, иже еси на небесех..." дальше она не
помнила и вряд ли могла перевести слова молитвы на английский язык, но
отец Себастьян что-то все же понял и чуть успокоился.
- Нет... - прошептал он. - Вы не дьяволица... Не может такого быть...
О завещании короля знают только три человека: герцог Оропеса, его духовник
и я. И больше никто на свете. Понимаете, никто!.. Король Филипп унес свой
грех с собой, в могилу. Его придворный гравер был убит... на охоте...
"Понятно, на охоте удобнее всего!" - подумала Ника.
- На каком языке вы читали молитву? - спросил отец Себастьян.
- На русском.
- На русском... Господи!
Ника повесила мокрое полотенце на изголовье, пододвинула табуретку
поближе к кровати, присела.
- Святой отец, моего знания английского недостаточно, чтобы обо всем
рассказать. Да и навряд ли вы поймете. Но я не с того света, не бойтесь
меня. - Она хотела добавить, что она просто из другого, будущего, мира, но
для отца Себастьяна "тот свет" и "другой мир" могли означать одно и то же.
- Я уже не хочу, чтобы вы меня поняли. Я хочу, чтобы вы хотя бы мне
поверили. Как поверил нам капитан Кихос. Мы с братом поклялись на Библии
выполнить его просьбу. И вот я здесь у вас.
Она решила, что упоминание о Библии придаст ее словам больше
убедительности, и не ошиблась. Выражение страха почти исчезло из глаз отца
Себастьяна, хотя недоверие еще осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57