..
На площадь выкатили огромную бочку с пивом, встреченную бурными овациями и
ликующими возгласами мужской половины населения. Сейчас же в руках замелькали
ковши и большие алюминиевые кружки, и вот уже пиво льётся по бородам сгорающих
от нетерпения и жажды людей.
Внезапно Питер заметил в толпе незнакомого молодого человека в городском
костюме. Он носился по площади, протискиваясь сквозь плотную людскую толпу,
останавливал всех и каждого и что-то с жаром объяснял им. Но никто его не
слушал. Внезапно он исчез и тут же появился на другом конце площади. Там
повторилась та же история. Никто не обращал на него никакого внимания. Вот он
опять исчез. И вновь появился возле священника. Он что-то говорил святому отцу,
что-то горячо доказывал, показывая рукой в сторону гор. Но священник лишь
похлопал его по плечу и отошёл в сторону.
Так продолжалось минут десять. В последний раз незнакомец возник возле его
матери. Отца рядом не было. Питер заёрзал на своей ветке. Мать всплеснула руками
и отступила назад. Незнакомец что-то долго говорил, жестикулируя руками, но мать
только качала головой. Внезапно незнакомец резко обернулся и посмотрел на
Питера. Как не велико было расстояние, разделявшее мальчика и человека в
городском костюме, их глаза встретились. Будто бы током пронзило Питера - и тут
же отпустило.
Незнакомец исчез и больше не появлялся. А уже через минуту Питер совершенно
забыл о нём.
Праздник достиг своего апогея, когда Питер вдруг почувствовал лёгкий укол в
сердце. И тут...
В одно мгновение музыка оборвалась, и люди стали падать. Падали все разом,
словно по команде, падали без единого крика, без единого стона, падали везде,
падали на площади, падали на прилегающих к площади улочках, падали люди, падали
лошади, падали овцы, падали даже ласточки, низко кружащие над деревней.
Всё было кончено в считанные секунды. Наступила мёртвая тишина, не слышно было
даже назойливых цикад. Площадь была полна неподвижных тел. Пиво лилось из
опрокинутой бочки на вытоптанную десятками ног землю и ручейком стекало в
канаву.
Питер смотрел вытаращенными от ужаса глазами на эту жуткую картину и никак не
мог прийти в себя. Что это такое? Почему они все лежат? Что там произошло,
внизу? Неужели все разом умерли?..
Солнце светило по-прежнему, и лёгкий ветерок шелестел в листве могучего тополя
так, как будто ничего не изменилось. Питер поднял голову к небу... Святой
Габриэль! Что ты наделал!
Мальчик боялся спускаться с дерева. Он сидел, вцепившись крепкими пальцами в
шершавый ствол, и ждал, что вот сейчас все люди встанут, отряхнутся и продолжат
свой праздник. Ну, если не сейчас, то через пять минут. Должны же они встать! Не
могли же они все разом умереть! Наверное, они спят... Да, да, спят!..
Но проходило и пять, и десять, и двадцать минут, а неподвижные тела не
просыпались. Тишина, столь внезапно сменившая шум праздника, убивала мальчика...
Что же делать? Мама, бедная мама! Неужели ты тоже... Отец! Родные мои!..
Внезапный нарастающий шум заставил Питера очнуться. От военного полигона к
деревне летел вертолёт. Неясный страх заставил Питера крепче вцепиться в ствол и
спрятаться за густой листвой. Вертолёт покружил над деревней и улетел обратно. И
снова потянулись мучительные минуты одиночества.
Питер не знал, сколько прошло времени, прежде чем он решился спуститься на
землю. Осторожно ступая по веткам затёкшими ногами, он, наконец, добрался до
основания дерева. Спрыгнув на пыльную каменистую землю, он медленно направился к
площади. Жуткая картина открылась его взору. Теперь у него не оставалось никаких
сомнений, что все они мертвы. Тела лежали вповалку в самых невообразимых позах,
застигнутые таинственной смертью врасплох. Осторожно пробираясь между ними,
Питер вдруг встретился взглядом с чьими-то глазами. Он похолодел от ужаса,
когда, приглядевшись, заметил, что у большинства людей глаза были открыты.
Смерть наступила столь внезапно, что многие не успели даже зажмуриться. Но не
открытые глаза мертвецов заставили его содрогнуться, а их лица. Лица их
улыбались, смеялись, ликовали... Святой Габриэль! Ведь сегодня твой день! Или ты
слеп?..
Костёр, на котором жарился шашлык, погас. Чья-то рука, при падении попавшая в
огонь, теперь обуглилась. Один из любителей шашлыка, падая, наткнулся на шампур,
и теперь лежал в пыли, проткнутый им, словно шпагой. Лихой танцор разбил себе
голову, и кровь его, уже запёкшаяся, смешалась с пивом.
Тошнота подступала к горлу мальчика, но он всё шёл и шёл вперёд, перешагивая
через трупы. Он искал мать, он искал отца.
Внезапно он наткнулся на Стива и Джейн. Они лежали, обнявшись, как взрослые, и,
казалось, спали. Жгучая обида уступила место нестерпимой жалости к друзьям.
- Прощай, Стив, друг мой верный! - со слезами на глазах прошептал Питер. -
Прощай, Джейн, девочка моя хорошая!
А вот и его родители. Мать, раскинув широко руки, словно готовая обнять своего
Питера, лежала на спине и крепко держала за руку отца. Ей было всего тридцать
пять, а ему сорок... Как они ещё молоды!.. Питер ползал на коленях у тела матери
и шептал сквозь слёзы:
- Мама, мама, проснись!.. Не умирай!.. Любимая моя! Не бросай меня... Я же
совсем один... Мама!..
Но мать была неподвижна, как и все вокруг. Тогда он поцеловал её в лоб,
перекрестил, оглянулся в последний раз на мёртвую деревню и пошёл прочь.
Глава третья
"Пойду в Город, - решил Питер, - Бог даст - не пропаду".
Питер покинул деревню в два часа пополудни и теперь шёл по выжженной солнцем
каменистой безжизненной стране.
1 2 3 4 5 6 7 8