Это закон. Иди и выполни свой долг. Великий Маро ждёт его душу.
Шестеро жрецов воздели руки к лику повелителя и прочитали короткую
молитву на древнем языке их племени. Потом Тот, Кто Несёт Взгляд приложил
правую руку к груди, поклонился поочередно каждому собрату по вере и молча
покинул Храм.

Глава первая


Жёлтые квадраты дрогнули и медленно поползли по мокрой насыпи. Мерный
стук, возникший одновременно с движением, быстро нарастал. Вот уже светлые
квадраты сменились единой жёлтой полосой - и вдруг оборвались. Мгновенно
стих и стук, но не совсем, а медленно удаляясь в тьму ночи. И наконец
плавный поворот поглотил несущуюся в неизвестность электричку. Всё смолкло
и погасло. Одна лишь белая луна мёртвым светом серебрила верхушки высоких
елей и две длинные, уходящие в бесконечность, ниточки рельсов.
Человек вздохнул, поправил за плечами зачехлённое ружьё и быстро
зашагал вдоль железнодорожного полотна вслед ушедшему поезду. Позади
осталась одинокая, какая-то неуместная здесь и совершенно безлюдная
платформа с уже успевшей высохнуть после грозы сиротливой табличкой
"Снегири".
"Бедная девочка! - бормотал человек себе под нос. - Бедная, бедная
девочка".
Он был в высоких сапогах и длинном брезентовом плаще с капюшоном.
Весь его вид выдавал в нём бывалого и опытного охотника. Несмотря на
тёплую, безветренную летнюю ночь, капюшон был накинут на голову, полностью
скрывая его лицо, и лишь изредка, когда свет бледной луны случайно падал на
его фигуру, можно было различить острый взгляд блестящих глаз чем-то сильно
озабоченного немолодого мужчины.
"Каков подлец, а? Каков подлец! Совсем ведь девчонка ещё, а он...
Нет, пуля - это как раз то, чего он достоин:"
Метров через сто пятьдесят он круто свернул влево на широкую,
размытую дождём просёлочную дорогу и пошлёпал по её вязким лужам своими
сапогами-вездеходами. Грязь хлюпала и чмокала под его ногами, затрудняя
движение, но человек в плаще, казалось, не замечал этого. Он шёл по лунному
коридору, стены которого высоко вздымались по обе стороны от дороги и
где-то вверху, в верхних слоях атмосферы, заканчивались неподвижными
чёрными кронами елей и сосен. В недрах леса заухал филин, вспугнув
несколько летучих мышей, тени которых на мгновение ясно обозначились на
фоне холодной луны. Воздух был свеж и прозрачен, промытый дневной грозой, и
вдыхать его было настоящее блаженство, но человек с охотничьим ружьём был
мрачен и невосприимчив к красотам природы. Он шёл на охоту, но охоту
необычную.
"Убить - это не так страшно, - успокаивал он себя, - особенно когда
убиваешь мерзавца. В Афгане я стрелял в людей, выполняя приказ, и видел,
как они корчились в горячей пыли, истекая кровью и проклятиями. В тайге не
раз бил в упор по оленю или медведю - и тоже видел их судороги. Но в одном
случае была война, в другом - охота. И то, и другое оправдано и законом и
нашей моралью. На что же я иду сейчас? На войну? На охоту? Война - это
единоборство с вооружённым противником, к которому испытываешь ненависть.
Охота - тоже встреча с противником, но заведомо более слабым и ненависти не
вызывающим. На что же иду я? Он безоружен и слабее меня - значит, это
охота, но он ненавистен мне, значит.... Значит, это убийство! Нет, не
думать об этом, не думать:"
Лес справа кончился, уступив место бескрайнему полю, перерезанному
посередине глубоким шрамом оврага с извилистым ручейком на его дне; ещё
одна луна, украшенная кувшинкой и плывущая против течения, весело
подмигивала из глубины ручья своей сестре - той, что наверху, -
бесстрастной и холодной в своём величии. Но и немой диалог двух
сестёр-близнецов не вывел человека из состояния мрачной задумчивости. Во
всех этих деталях ландшафта он видел лишь ориентиры, которых следовало
придерживаться, чтобы выйти в нужное место, - и ничего больше. Чутьё
охотника и подробный рассказ одного из сослуживцев, хорошо знавшего эти
места, безошибочно вели его по чужому лесу.
"Ведь есть же такие подонки! Слышал об этом, но никак не думал, что
это может коснуться моей семьи. А ведь так всегда! Никогда не ждёшь, что
беда придёт именно в твой дом, а когда она всё же приходит, бывает уже
поздно. Что ж, пусть поздно. Зато этот мерзавец получит по заслугам.
Сполна!"
Дорога свернула и тут же упёрлась в аккуратный дачный посёлок,
окружённый сетчатым забором. На ближайшем доме висела табличка, удачно
освещённая ночным светилом.
- Первая Лесная Поляна, - прочитал человек. - Так. А мне нужна
Третья, дом двенадцать. Что ж, будем искать.
Поиски продолжались недолго и вскоре увенчались успехом. Человек
осторожно подошёл к нужному дому и бесшумно отворил калитку. Его встретила
тишина. Значит, собаки не было.
Похоже, что собак не было ни у кого. Посёлок был новым, кое-кто ещё
строился, многие дома пустовали - проблема приобретения четвероногих
сторожей пока что ещё не была столь острой для свежеиспечённых дачников.
Тем более, что в специально отведённой будке в центре поселка по ночам
дежурил настоящий, двуногий, сторож, который, правда, обычно спал, как и
все, впрочем, нормальные люди. Спал он и сейчас, хотя свет в сторожке
горел.
Горел он также в одном из окон дома номер двенадцать по Третьей
Лесной Поляне. Это поначалу смутило человека в плаще, но уже в следующее
мгновение он снова был полон решимости. Тем лучше, решил он, при свете
будет легче ориентироваться. Он осторожно поднялся на чуть скрипнувшее
крыльцо и легонько толкнул дверь на веранду.
1 2 3 4 5 6 7 8