– С нами считались и считаются как раз потому, что мы всегда были империей и потому что у нас есть ядерные силы сдерживания. Сама история поставила Россию в такое положение, при котором она может выжить, только оставаясь империей. Помните фильм «Калина красная»? Там Егор говорит Любе, что он очень хотел быть добрым и любящим, но вынужден был быть злым и плохим, потому что его окружали такие люди. Вот так же и Россия. Мы вынуждены быть плохими для других стран, потому что они понимают, что если Россия пройдет это смутное время, то лет через тридцать или сорок она станет мегарегулятором планетарного масштаба таких ресурсов, как нефть, газ и пресная вода. И чтобы в будущем не случилась новая война за эти ресурсы, Россия должна быть сильной и «плохой» для всех остальных, – закончил свой монолог Умелов.
– И все-таки я с вами не согласен. Если бы можно было провести честный референдум, то большинство населения приняло бы мою позицию, – продолжал пикироваться Разумовский.
– Эх, была бы моя воля, я бы ввел в России уголовную ответственность за одни только обсуждения или намеки на возможность отдать, продать или подарить какие-нибудь российские территории, – жестко произнес Умелов.
– Значит, мы с вами по разные стороны баррикад, – с сожалением констатировал Разумовский.
Олег не успел ответить, потому что щелкнул замок металлической двери.
– Гражданин Умелов!
– Я.
– С вещами на выход!
* * *
У здания изолятора «Лефортово» дежурило несколько легковых автомобилей и микроавтобусов с узнаваемыми логотипами на бортах. Рядом стояли люди с видеокамерами. Кто-то из операторов уже проводил пробные съемки.
Чуть поодаль среди сотрудников редакции «Особо секретно» и примкнувших к ним правозащитников стоял Игорь Мальцев.
Собравшиеся ждали журналиста Олега Умелова. Сегодня его отпускали на свободу, сняв с него все обвинения.
Краем уха Мальцев услышал, как стоявшая справа от него женщина горячо доказывала другой, что именно позиция правозащитников сыграла решающую роль в освобождении журналиста.
«Наивные, – усмехнулся Игорь, глядя всерьез на споривших женщин. – Знали бы вы реальную подоплеку происходящего. Но, как говорили древние, что дано Юпитеру, не дано быку. Хотя с точки зрения дальнейшего развития событий эта легенда была для Олега идеальной: “Журналист Умелов – узник совести, борец с коррупцией”».
По толпе пронесся чей-то возглас:
– Идет!
Телевизионщики сразу забегали.
Олег появился в проеме дверей и поднял вверх два пакета со своими вещами, поприветствовав таким образом всех встречавших его.
– Олег Викторович! Что вы можете сказать нашим телезрителям? – неслось со всех сторон.
– Я хочу поблагодарить всех, кто оказывал мне моральную поддержку. Всем людям, которые не верили, что я виновен. Спасибо вам! А теперь я хочу проехать к себе домой и хорошенько выспаться. Я очень устал. Извините.
Умелов попытался протиснуться сквозь толпу журналистов.
Мальцев понял, что пришел его черед. Он махнул рукой людям в своей машине и пошел к Умелову, которого продолжали атаковать телевизионщики.
Только очутившись за тонированными стеклами «Лэнд Круизера», Олег смог перевести дух.
– Ну, здравствуй, герой. – Игорь потрепал Умелова за шею.
– Привет, Игорь. Как там Наталья?
– Тебя ждет в гости. Истосковалась, говорит, уже по путешественнику. – Мальцев тронул водителя за плечо, чтобы тот начинал движение.
– Мы что, прямо к тебе едем? Я же переодеться должен.
– Праздничный ужин на завтра запланирован, а сейчас тебя генерал ждет. Воронцов велел сразу тебя к нему на дачу везти. Так что готовься к вечеру вопросов и ответов.
* * *
– Здравствуйте, Валерий Петрович!
– Здравствуй, Олег Викторович! Здравствуй, дорогой ты наш Рихард Зорге. – Воронцов крепко пожал руку Умелову. – Ты извини, что, как говорится, я тебя прямо с корабля на бал выдернул. Но дело не требует отлагательств. Так что потерпи, завтра выспишься.
– Да ладно, Валерий Петрович, я всё понимаю, – кивнул Умелов, направившись вслед за генералом в открытую беседку, где на большом столе стояли вазы с фруктами и черной смородиной.
Расположившись на широкой скамье, Олег сразу же перешел к делу:
– С какого места начинать рассказывать?
– Давай прямо с Германии.
– С Германии, значит с Германии, – Олег положил руки перед собой на стол. – Цэрэушники вышли на меня во Франкфурте сразу же после окончания журналистского конгресса. В пивной просто подсел ко мне один русскоговорящий гражданин, представившийся Полом Смитом. Он сказал мне, что их интересует информация об Онекотане. Я, естественно, отказался разговаривать с ним на эту тему. Тогда этот Смит дал мне понять, что, если я откажусь сотрудничать с ЦРУ, меня сдадут германской контрразведке. Сказал, что против меня уже готовится серьезная провокация.
– И какая же? – поинтересовался генерал.
– Этот Пол Смит мне прибор показал вроде счетчика Гейгера. Прислонил его к моей рубашке, и счетчик остаточное альфа-излучение показал. Я думаю, они все места, где я бывал, изотопами пометили и запросто могли слить эту информацию БНД. Тогда меня точно бы «упаковали».
– Понятно. Почерк знакомый, – констатировал генерал.
– Поэтому я и подыграл им. Сделал вид, что повелся на их шантаж, и вылетел вместе с этим Смитом в США. Естественно, пока мне документы делали, они меня в консульстве держали, чтобы я не имел доступа ни к каким каналам связи.
Воронцов кивнул, понимая, почему Умелов не смог об этом сообщить раньше.
– Понятно. А как ты в экспедицию попал?
– В США со мной сначала контрразведчики и психологи работали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37