Вы знаете, как вас зовут?
— Пшаландр, — сказала Лисбет Саландер.
— Хорошо. Окажите мне услугу. Посчитайте до десяти.
— Раз, два, четыре… нет… три, четыре, пять, шесть…
Тут она снова отключилась.
Однако доктор Андерс Юнассон остался доволен полученными ответами. Она назвала свою фамилию и начала считать. Это признак того, что рассудок у нее по-прежнему в относительном порядке и что она не проснется овощем. Он записал время пробуждения — 21.06, примерно через шестнадцать часов после окончания операции. Андерс Юнассон проспал бо?льшую часть дня и приехал обратно в Сальгренскую больницу около семи вечера. Вообще-то у него был выходной, но накопилось много срочной бумажной работы.
Он не удержался и зашел в реанимацию, чтобы взглянуть на пациентку, в мозгу которой копался ранним утром.
— Дайте ей еще немного поспать, но внимательно следите за ее ЭКГ. Я опасаюсь того, что в мозгу может образоваться отек или кровоизлияние. Похоже, у нее возникла острая боль в плече, когда она попыталась пошевелить рукой. Если она проснется, можете давать ей по два миллиграмма морфина в час.
Покидая больницу через главный вход, он пребывал в удивительно приподнятом настроении.
Когда Лисбет Саландер вновь проснулась, стрелки часов приближались к двум часам ночи. Она медленно открыла глаза и увидела конус света на потолке. Через несколько минут она повернула голову и поняла, что на шею ее надет фиксирующий воротник. Голова тупо болела, а при попытке переменить положение Лисбет ощутила резкую боль в плече и снова закрыла глаза.
«Больница, — подумала она. — Что я тут делаю?»
Лисбет чувствовала страшную слабость.
Поначалу ей было трудно собраться с мыслями, но затем стали всплывать отрывочные воспоминания.
Когда она припомнила, как выбиралась из могилы, ее на несколько секунд охватил ужас. Потом она сжала зубы и стала сосредоточенно дышать.
Лисбет Саландер констатировала, что жива. Правда, не была уверена, хорошо это или плохо.
Что произошло, она толком не помнила, мелькали лишь смутные, отрывочные видения — сарай и то, как она яростно замахнулась топором и вдарила по лбу своему отцу, Залаченко. Жив он или мертв, она не знала.
Лисбет никак не могла припомнить, что именно приключилось с Нидерманом. Вроде бы ее поразило то, как он со всех ног бросился бежать, а почему — так и осталось непонятным.
Вдруг она вспомнила, что видела чертова Калле Блумквиста. Лисбет засомневалась, не приснилось ли ей все это, но она помнила кухню — вероятно, то была кухня в Госсеберге — и вроде бы видела, как он к ней подходит. «Должно быть, у меня были галлюцинации», — подумалось ей.
Казалось, события в Госсеберге происходили давным-давно или вообще приснились ей в нелепом сне. Лисбет сосредоточилась на настоящем моменте.
Она ранена, это ясно и без посторонней помощи. Она подняла руку и пощупала голову — та была основательно забинтована. Внезапно Лисбет вспомнила. Нидерман. Залаченко. У старого подлеца тоже оказался пистолет — браунинг 22-го калибра. По сравнению с любыми другими видами огнестрельного оружия он относительно безобиден, поэтому-то она и жива.
«Мне прострелили голову, — вспомнила она. — Я могла засунуть во входное отверстие палец и пощупать мозг».
Теперь Лисбет удивилась тому, что жива, но это ее волновало на удивление мало: по сути дела, ей было все равно. Если смерть и есть та черная пустота, из которой она только что выплыла, то ничего страшного в ней нет. Особой разницы не чувствуется.
Сделав это эзотерическое наблюдение, Лисбет закрыла глаза и снова заснула.
Продремав всего несколько минут, она услышала движение и приоткрыла глаза. Над ней склонилась сестра в белом халате, и Лисбет снова опустила веки, притворяясь спящей.
— Мне кажется, вы не спите, — сказала сестра.
— Ммм, — произнесла Лисбет Саландер.
— Здравствуйте, меня зовут Марианн. Вы понимаете, что я говорю?
Лисбет попыталась кивнуть, но обнаружила, что ее голова зафиксирована воротником и неподвижна.
— Нет, не пытайтесь шевелиться. Бояться не надо. Вас ранили, но уже прооперировали.
— Можно мне воды?
Марианн дала ей попить воды через трубочку. Пока Лисбет пила, она заметила, что с правой стороны от нее возник еще один человек.
— Здравствуйте, Лисбет. Вы меня слышите?
— Ммм, — ответила Лисбет.
— Я доктор Хелена Эндрин. Вы знаете, где находитесь?
— Больница.
— Вы в Сальгренской больнице Гётеборга. Вас прооперировали, и сейчас вы находитесь в реанимационном отделении.
— Мм.
— Вам нечего бояться.
— Мне прострелили голову.
Доктор Эндрин секунду поколебалась.
— Правильно. Вы помните, что произошло?
— У старого подлеца был пистолет.
— Э… да, именно так.
— Двадцать второго калибра.
— Вот как? Я этого не знала.
— Насколько серьезно я пострадала?
— У вас хороший прогноз. Вы поступили в тяжелом состоянии, но мы считаем, что у вас хорошие шансы полностью поправиться.
Лисбет взвесила полученную информацию. Устремив взгляд на доктора Эндрин, она отметила, что видит нечетко.
— Что произошло с Залаченко?
— С кем?
— С подлецом. Он жив?
— Вы имеете в виду Карла Акселя Бодина?
— Нет. Я имею в виду Александра Залаченко. Это его настоящее имя.
— Мне об этом ничего не известно. Но пожилой мужчина, поступивший одновременно с вами, тяжело травмирован, однако его жизнь вне опасности.
Сердце Лисбет дрогнуло от разочарования. Она обдумала слова врача.
— Где он находится?
— Он в соседней палате. Но вам сейчас незачем о нем думать. Надо сконцентрироваться на том, чтобы поправиться.
Лисбет закрыла глаза. На мгновение она подумала о том, чтобы встать с кровати, найти подходящее орудие и завершить начатое, но затем отбросила эти мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35