Я подумал, насколько полно щупальца их организации оплели наш город; как они проникли в каждую ямку и щелку, контролируют все аспекты жизни – и общественную деятельность, и те делишки, которые стыдятся белого света. Как они организовали преступность и тех людей, которым по должности положено с нею бороться; как они отхватывают свой кусок и там, и там. Все уже к этому привыкли, легко позабыли, что так было не всегда. Когда-то Друиды просто организовывали Айстедвод, лицензировали применение заклятий и оценивали поэзию. В школе мы изо всех сил толкались у дверей в актовый зал, чтобы Великий Маг, когда он приходил из храма выступить перед молодежью, потрепал нас по голове. В какой момент все изменилось? С каких пор матери стали затаскивать детишек в магазины при виде человека в мантии? Когда Друиды превратились в гангстеров с омелой? Не тогда ли, когда стали носить стихари специального покроя? Не в тот ли день, когда обычные простыни, наволочки и выкрашенные белой водоэмульсионкой резиновые сапоги перестали соответствовать? Или это был день, когда Лавспуна, учителя валлийского с замашками мессии, сделали Великим Магом? И первые лица стали сажать на рясы красные и черные пятна, обозначая свое место в иерархии, как «далеки» по телику? Само собой, теперь-то они вовсе отринули простыни ради превосходных суонсийских костюмов и шелковых носовых платочков.
Я заказал еще порцию выпивки и подумал про ущерб, нанесенный моей конторе. Что искали? Имело ли это отношение к визиту Мивануи? Ничего не украдено. Признаться, воровать было особенно нечего, но на чердаке хранились кое-какие вещицы – я не хотел, чтобы их потревожили. Чердак имел выход в главное здание Публичной библиотеки, и я припрятал там деньжата и средства камуфляжа, на случай спешной эвакуации.
* * *
И кроме того – послание на автоответчике. Кратко и в лоб мальчишка с итальянским акцентом утверждал, что готов продать сведения об Эвансе-Башмаке, и сказал, что я должен прийти к круглосуточному Улиткову Лотку сегодня в час ночи.
Передо мной, загородив свет, появилась девушка в национальном валлийском костюме:
– Привет, красавчик!
Я насторожено посмотрел на нее:
– Привет.
Вблизи было видно, что костюм ее – лишь слабое эхо валлийского национального: баска в обтяжку, колготки-сеточки, шаль и шляпа фасона «печная труба», насаженная под лихим углом на копну черных кудряшек.
Девица протянула мне руку:
– Я – Бьянка.
Отвергнуть протянутую руку было бы неучтиво, но я знал: пожать ее – значит опустить крепостной мост и отдать цитадель своего бумажника на милость этой девицы. Я помешкал – тогда она, улыбаясь, нетерпеливо повиляла ручкой у меня перед носом. С неохотой я взял ее за руку и потряс. Сопротивляться этим девушкам бесполезно, а раз уж сопротивляешься, – читался немой укор в их насмешливых улыбках, – то зачем вообще пришел. Она просияла и, от полноты чувств крутнувшись вокруг себя, приземлилась на свободный стул напротив.
– Мивануи сказала мне за тобой присмотреть.
Мое сердце вдруг затрепыхалось.
– Правда?
– Мм-мм, – хихикнула она. – Сама подойдет попозже, так что назначила меня помощником шерифа. Только бляху со звездой не дала – хнык-хнык!
– Ты уверена, что она имела в виду меня?
– Конечно, ты ведь Луи, так?
Я открыл рот, чтобы ответить, но издал лишь какой-то скрип. Девушка наклонилась ко мне и взъерошила мои волосы. Ее лиф опустился, и я вперился в сумрачную бездну декольте. Невольно простонав, я нашел в себе силы перевести взгляд в безопасную зону – на ее лицо. Но ущерб уже был нанесен, а надменная полусмешка-полулыбка показала, что и зарегистрирован.
– Негодный мальчишка! – проговорила она и щелкнула меня по носу.
Бьянка подвинула табурет ближе – так, чтобы мы сидели бок о бок, соприкасаясь руками, а ее волосы рассыпались по моему плечу, щекоча мне щеку. Ее кожа пылала жаром совсем рядом с моей, а влажный, животный запах волос наполнял мои ноздри, как благовоние.
– Мм-мм, теперь ясно, за что ты ей нравишься!
– Но как она узнала, что я приду? – промямлил я.
– Не знаю, наверно, ты ей сказал.
– Не говорил.
Возник официант.
– А ты говорил, что не придешь?
– Нет.
– Ну, так это то же самое. – И тут же, переведя взгляд вверх на официанта: – Бренди с кока-колой, а ему то, что он пьет.
Халдей кивнул и пошел от столика. В панике я крикнул ему вслед:
– Эй, официант, на минутку!
– Что такое? – спросила Бьянка, и чело ее затуманилось.
Я хотел спросить, сколько стоит бренди с кока-колой, но передумал. Бьянка взмахом руки отпустила официанта.
– Разве ты не хочешь отлично провести время? – проворковала она.
– Да конечно, только…
Я не договорил, взвесив, что крылось за словами Бьянки. Мивануи знала, что я приду. Я этого не говорил, и она меня не приглашала, ничего: мы это даже не обсуждали. Собственно, мне это пришло в голову только ближе к вечеру. А она знала. Не просто предполагала, что уже было бы скверно, а не сомневалась в этом настолько, что наладила ко мне свою подружку. И вот, черт возьми, я здесь.
Когда натикало 11.15, клуб стал быстро заполняться. Перед самым появлением Мивануи один Друид из-за красного каната направился в мужскую комнату, я последовал его примеру. Стоял рядом у писсуара и смотрел на него, но не делал и попытки помочиться. Спустя несколько секунд он поднял глаза. Я улыбнулся:
– Твой «монтего» у входа?
– А твое какое, мать-его, дело?
– Какие-то люди на такой же машине сегодня устроили у меня шурум-бурум. Подумал, может, ты в курсе.
Он пожал плечами:
– Я тут ни при чем.
– Похоже, они что-то искали.
– Да что ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63